Было это ещё на Урале, в Челябинске куда эвакуировался завод из Ленинграда.
— Я хочу на фронт! — твёрдо заявил светлоглазый слесарь на одном из комсомольских собраний.
— Здесь тоже фронт, Федя, — сказал ему директор завода, старый большевик, очень дороживший лучшим передовиком производства. — И ты, Федя, на самой передовой линии огня.
Но вот случилось то, о чём так страстно мечтал не один только Фёдор Сурков. В подарок фронту уральцы отправляли добровольческий танковый корпус.
Александр Марченко, которого судьба забросила на Урал, где ему приходилось прокладывать новые пути, строить мосты, рвался на фронт. Но вместо того, чтобы воевать с врагами, пока приходилось буквально воевать с начальством проектной конторы, которое наотрез отказывалось разбронировать опытного инженера. Надоел этот смуглолицый, похожий на цыгана, молодой человек и в военкомате, требуя, чтобы его отправили на фронт.
Как известно, и капля камень дробит: добился-таки своего Марченко Он зачислен радистом на тот же танк, где водителем Фёдор Сурков.
Радистом, так радистом! Хотя Марченко не хуже Фёдора Суркова умел водить танк, не хуже башенного стрелять из орудия.
Первая же битва на Орловско-Курской дуге принесла экипажу танка заслуженную славу.
Невыносимый зной палит всё вокруг. Впереди, за холмами, весело поблёскивая солнечными зайчиками, катит воды река. На противоположном высоком берегу расположились вражеские укрепления.
Танкисты получили приказ во что бы то ни стало выбить врага.
Задача тяжёлая. Перед гитлеровцами, как на ладони, все подступы к реке. Как подойти? Вражеские снаряды вздымают сотни чёрных султанов земли.
Внезапно два советских танка вырвались вперёд и на предельной скорости пронеслись через мост.
Гитлеровцы, увидев этот ошеломляюще неожиданный манёвр, бросают несколько «тигров» на прикрытие своего тыла.
Но два краснозвёздных танка неудержимо рвутся вперёд.
Башенный Александр Мордвинцев, поймав в крестике прицела жирный фашистский знак, нарисованный на башне «тигра», послал меткий снаряд.
— Получай, гад!
А вскоре запылали ещё два «тигра».
Вдруг Марченко заметил, что второй прорвавшийся на вражеский берег танк застыл на месте.
— Сосед молчит, — крикнул Марченко командиру, — пойду, узнаю, что случилось.
— Успеешь ли добежать? Всё поле простреливается.
Но Марченко уже открыл люк и спрыгнул на изрытую снарядами землю. Пули и осколки со свистом рассекают воздух над его головой. Прижавшись к опалённой траве, Марченко быстро ползёт по направлению неподвижного танка.
Встав на гусеницу с прикрытой от противника стороны, Марченко изо всей силы стучит по глухой броне.
— Серёжка, где вы там? Это я, Марченко! Что у вас случилось?
В танке зашевелились. Послышался лязг открывающегося люка. Выглянуло потное, замасленное лицо.
— Ты, Саша… Механик-водитель тяжело ранен… Да и все мы тут… Машину некому вести…
Напоив раненых водой из фляги, Марченко бросает танк в бой.
— Видно, Сашко повёл машину сам, — облегчённо вздохнул Додонов. — Вперёд!
Два советских танка с дерзкой отвагой обошли вражеских «тигров» с флангов, зажали в тиски и нанесли им сокрушительный удар. Это решило исход боя за высоту.
Орден Красной Звезды украсил грудь Александра Марченко. А танку, которым командовал Додонов, было присвоено имя «Гвардия».
Орёл, Курск, Брянск, Киев, Проскуров, Каменец-Подольский — позади тысячи огненных километров пути в горячих схватках с врагом.
— Вам, товарышу старшына, трэба особыстого лыстоношу, — не на шутку сердился молоденький почтальон, развязывая свой тугой мешок с письмами. — Шодня вэсь Радянськый Союз вам лысты пышэ, а усэ цэ мушу тягаты на своему горби я?
Да, писем было много. Писали родные, писали друзья, писали совсем незнакомые. Но среди всех этих фронтовых треугольничков не могло быть письма, которое больше всего хотел бы получить Александр Марченко. Сердце его сжималось при мысли о том, что, может быть, его любимая Ганнуся, её отец и братишка погибли в неравной борьбе. Покориться врагу они не могли, он это знал… Враг жесток. На своём пути Марченко видел не одну виселицу. Гитлеровцы убивали советских людей для устрашения и из мести, по подозрению и из страха…
А верно ведь в народе говорят: гора с горой не сходится, но человек с человеком — всегда сойдутся.
Марченко был изумлён не меньше Юры, когда в одном из освобождённых танкистами сёл они встретились. И, узнав, кто командует танковой бригадой, Юра радостно вскрикнул: