Династия Уиндонов уже который век бессменно восседала на королевском троне Северного Архипелага. Все благодаря их знаменитому чутью. Эти люди каким-то непостижимым образом балансировали между прошлым — магией и будущим — наукой. Они поняли, что не только поток способен нести разрушения, но и человеческий разум ничуть не хуже порождает химер. И те и другие методы были полезны для короны. Как показало время, Уиндоны не ошиблись, когда вручали рыцарские шпоры учёным за их открытия и изобретения. Тем самым они подстраховали себя, получив мощную защиту от знати, которая на две трети состояла из пользователей потока.
Все дело в том, что маги от рождения стремились к вершинам, как в познании мира, так и во власти. Если первое было угодно короне, то последнее никак ее не устраивало. Так появились палата лордов и палата общин. Они как два неумолимых хищника сражались между собой. Извечная борьба верящих в свое происхождение, и тех кто тоже желал занять их место, прикрываясь красивыми словами. Неважно Тетис или Земля, люди везде одинаковы — власть, богатство, личная выгода и снова власть. Круговорот алчных желаний и стремлений в котле из человеческих желаний и слабостей. Кто — то от рождения зачерпнул из него, другой уже в зрелом возрасте — итог один, добиться более хорошего места под солнцем, заодно создав другим тень.
Думаю, стоит отдельно упомянуть о том, что женщины в политику не лезли, и не потому что не хотели, а в силу мужских предрассудков. Даже в палату общин они не допускались, хотя среди известных прогрессистов было несколько талантливых ученых слабого пола. Но нет, они творили ради того чтобы творить, а не для получения клочка земли и титула. Возможно они не отказались от того и другого, но в Тетисе равенство полов не существовало. Но вернусь-ка я к своему маленькому царству, а то о политике, несправедливости и прочем можно рассуждать бесконечно и так же безрезультатно.
Маяк располагался на утесе, который чуть выступал в море, к нему петляя между огромных камней, вела неприметная дорога, отходящая от главного пути, соединяющего Блэкстоун с пригородом. Так что мой дом находился на отшибе, что даже и к лучшему, жизнь без случайных свидетелей ежедневного быта заметно облегчает выполнение плана.
Старинный маяк возвышался на четыре этажа, серым шпилем, уходя небо. Наверху располагался артефакт — линза, направляющая поток света в море. Три остальных этажа принадлежали смотрителю. Покойная Маргарет обитала на втором, но я там жить не собиралась. Мертвый холод сильнее всего ощущался в ее комнате, я физически ощущала ее присутствие. Предметы и вещи еще хранили ее прикосновения, ее запах. С ними была связана жизнь и смерть мисс Райн, они поневоле являлись для нее якорем здесь.
Городскому управлению не пришло в голову навести порядок после гибели хозяйки. Хотя о чем это я, никто не удосужился смыть картину на полу. Складывалось впечатление, что на маяке остановилось время — все лежало так же, как и в день убийства, только пыль осмелилась осесть на предметы. Даже чашка с недопитым чаем, который со временем превратился в грязный налет на стенках фарфора, стояла на прикроватной тумбочке, а рядом с ней лежала надкусанная заплесневевшая булочка. Похоже, что Маргарет спустилась вниз встречать нежданного гостя, который ее и убил. Но догадок можно придумать тысячи, а правду знали только покойная и её палач.
В любом случае мне не нравилось, что даже после смерти мисс Райн «жила» на маяке, теперь это мой дом. Когда вернусь из города, устрою полномасштабную уборку. Чужие вещи мне не нужны, лучше обзавестись своими собственными. Что-то сожгу, а что-то просто выброшу. Последнее правда под вопросом. Возможно, Городское управление не оплачивает услуги мусорщиков. Придётся тогда раскошелиться самой.
Блэкстоун, который из окон маяка казался совсем рядом, на самом деле находился на приличном расстоянии. Сорок минут неспешного шага по дороге, петляющей то среди деревьев, то среди холмов. Правда на глаза попадались домишки, но стучаться к соседям в двери было бы нелепо. Я бы сама натянуто улыбнулась гостю и пожелала идти работать, а не отвлекать честных людей от своих занятий. Чужакам нигде не рады — это истина.