Эх, надо было отправить к Гаррису этого толстого всезнайку! Ему бы только на пользу пошло, если б эту глупую шутку сыграли с ним, а не с Гуном. Разве можно так смеяться над полицейским?.. Да, мистер Гун был очень раздражен!
ФАТТИ НЕ НАХОДИТ ВЫХОДА
Мистер Гун никому не рассказал о том, что случилось в «Хейлингском садоводстве». Когда Фатти позвонил ему в тот вечер, полицейский сообщил ему только самое необходимое.
– Нет там никакого мистера Смита, – сказал он. – Он оставил фирму двадцать лет назад. Я только время на них зря потратил. Эрн у тебя, мистер Фредерик?
– Да. Я как раз собирался отослать его к вам. Как мило с вашей стороны, мистер Гун, что вы отпустили его сегодня ко мне. Эрн мне очень помог. Огромное вам спасибо!
Гун был изумлен. Выходит, племянник не рассказал Фатти, что Гун разозлился на него и даже пытался его ударить? Ну что ж, пусть Эрн переночует у него в последний раз, а утром убирается восвояси. Дозорный из него не вышел, и пусть не надеется, что Гун заплатит ему еще хоть пенни!
Эрн вернулся в полном неведении относительно настроения дяди, а тот сразу отослал его на кухню – ужинать вместе с миссис Хикс.
– Не мешай, я работаю, – добавил Гун, и Эрн с радостью улизнул в теплую кухню.
Присев у огня, он стал смотреть, как миссис Хикс готовит печенье.
– Странно, что никто из нас не заметил сегодняшнего посыльного с запиской, – заметил Эрн.
– Ну, я-то не очень и глядела, – отозвалась миссис Хикс. – Сидела просто, чай пила, по чаинкам гадала… Да и вы тоже не следили как следует, молодой человек. Можете вашему дядюшке рассказывать небылицы, коли вам охота, а со мной не пройдет. Конечно, вы и не думали смотреть в окно!
– Да следил я! – возразил Эрн. – Говорю вам, я глаз со двора не сводил ни на одну минуту. Если мне платят за работу, то я ее делаю, вот так! Но я никого не видел – только птиц, которые слетелись на ваше угощение.
– Значит, ты видел, как я их кормила? – удивилась миссис Хикс. – Странно тогда, что ты не заметил того, кто подбросил записку, потому как он должен был сделать это сразу после. Как я и говорила твоему дядюшке.
– Не мог он сделать этого после! – разгорячился Эрн. – Говорю вам, я наблюдал не отрываясь, миссис Хикс. Честное слово, я не вру!
– Выходит, я вру? – спросила миссис Хикс с таким свирепым видом, что Эрн даже слегка испугался. – Попридержи-ка язык, молодой человек, а то ни кусочка на ужин не получишь.
Пришлось бедняге Эрну сдаться. Вот не везет – все против него! И все же гораздо безопаснее сидеть с миссис Хикс на кухне, чем с дядей в его кабинете. Интересно, подумал он, не захочет ли миссис Хикс послушать его стихи? Это могло бы поднять ей настроение.
– Знаете, миссис Хикс, а я стихи пишу… – начал Эрн.
– Велика хитрость! – фыркнула миссис Хикс. – Я б и сама писала, будь у меня побольше времени.
Эти слова были для Эрна как холодный душ, но он не отступил и попытался подойти с другой стороны.
– Интересно, что бы вы сказали о моем последнем стихотворении… Хотите, я вам его прочту?
– Ну что ж, прочти, – согласилась миссис Хикс, продолжая энергично раскатывать тесто для печенья. – Хоть и глупое это занятие. Я в школе и сама сколько раз стишки декламировала.
– Но это ведь я сам придумал! – возразил Эрн. – По крайней мере половину, а вторую половину сочинил мой друг. – И Эрн, встав, торжественно продекламировал свои – и Фатти – стихи о «бедном старом доме». Он не заметил, что в дверях кухни стоит мистер Гун, изумленно слушая его декламацию, ох и испугался бедняга Эрн, когда, закончив чтение, услышал голос дяди:
– Опять, значит, за стишки?! Сколько раз я тебе говорил, что это бесполезная трата времени! Помнишь те гадкие стишки, что ты однажды написал про меня? Уж я-то их не забыл, ясно? А что там у тебя понаписано насчет «Плюща»? Как ты смеешь вставлять в стихи секретные сведения? А ну-ка, давай сюда записную книжку – я погляжу, какие там у тебя еще стишки!
– Нет, дядя. У меня там личные записи, – отважно ответил Эрн, вспомнив, что у него в записной книжке есть и записи совещаний Пятерых Тайноискателей.
– Ах так, племянничек… – начал Гун, надвигаясь на него. Эрн проворно шмыгнул в заднюю дверь. Выскочив на улицу, он заметил прямо перед собой какую-то черную тень.
– Дядя! – завопил мальчик. – Скорей сюда! Здесь кто-то есть!
Гун мгновенно оказался рядом с ним и запутался в сохнущем на веревке белье: миссис Хикс повесила просушиться халат, две простыни и черное одеяло. Веревка лопнула, и Гун испуганно взвыл.
Бедный Эрн! Он и вправду принял развевающееся в темноте белье за таинственного незнакомца. Увидев, как дядя, спотыкаясь, возвращается кухню, а за ним волочится мокрое белье, Эрн понял, что ему остается только одно: удрать в свою спальню и покрепче там запереться!
И он сбежал. Это значит, что сегодня он останется без ужина. Но по крайней мер он сохранит свою драгоценную записную книжку и спасется от дядиного гнева. Судя по шуму внизу, удрал он очень вовремя. И зачем только он согласился помогать дяде?! «Никогда больше, – думал Эрн. – Никогда!»
А Фатти в это время не мог избавиться от чувства, что в расследовании тайны загадочных посланий Тайноискатели окончательно зашли в тупик. Им не удалось найти ни дома, который назывался бы «Плющ» – сейчас или когда-либо раньше – ни человека по имени Смит. Что же теперь делать?
«Только одно, – решил Фатти. – И работенка предстоит ужасно кропотливая. Попробую отклеить от листочков приклеенные буквы и слова. Может, с обратной стороны вырезок найдутся какие-нибудь подсказки – может даже, я выясню, из какой газеты они вырезаны. И если это, скажем, бристольская газета, то автора записок надо искать среди тех, кто наведывается к нам из Бристоля, а если манчестерская – то из Манчестера. Хотя и это не слишком поможет.»
И, удалившись в свой сарайчик, он принялся за работу. Да, труд и вправду оказался довольно кропотливым. К тому же в самый разгар работы замигала и погасла масляная лампа.
– Проклятие! – И Фатти при свете свечи, собрав все необходимое, перешел в дом и устроился заканчивать работу в своей спальне.
Кое-что интересное он, однако, выяснил. Например, все «гуны» оказались цельными, а не составленными из отдельных букв, и это сочетание явно являлось слогом какого-то одного слова. Фатти внимательно посмотрел на «гунов». Нет сомнений, что это часть какого-то слова. Но какое же слово может содержать слог «гун»? Ему ничего не приходило в голову.
Фатти работал вовсю, когда раздался стук в дверь и вошла миссис Троттевилл.
– Фредерик, ты не брал мою книгу? – спросила она. – Господи Боже, чем ты занимаешься? Ну и беспорядок!
– Да я тут… э… решаю одну головоломку, – промямлил Фатти.
Миссис Троттевилл взяла только что отложенный им кусочек бумаги – это была как раз вырезка со словом «гун».
– «Гун», – прочитала она. – Какая смешная головоломка, Фредерик. Это что, часть слова «Рангун»?
– «РАНГУН»! – закричал Фатти. – Мне это и в голову не пришло! Это ведь, наверное, единственное слово, в котором есть слог «гун», да, мама? Послушай, ты не помнишь, о Рангуне упоминалось в газетах за последнее время? Может, там случилось что-нибудь?
– Нет… Не припоминаю, чтобы мне попадались какие-нибудь сообщения из Рангуна. Ах, Фредерик, вот же моя книга, ты ее все-таки взял!
– Извини, пожалуйста, мама, я ее, наверное, по ошибке прихватил. Вот, посмотри, она точь-в-точь как моя!
– Хочешь, я помогу тебе решать эту странную головоломку? – предложила миссис Троттевилл. – Ты ведь знаешь, я люблю такие вещи.
– Нет, спасибо, не хватало только, чтобы и ты в ней завязла, – поспешно ответил Фатти. Он вовсе не хотел, чтобы мама заинтересовалась, откуда эта «головоломка» взялась. – Знаешь, это безнадежно. Пожалуй, я сдамся.
Именно так бедному Фатти и пришлось поступить, хотя он бился над этой работой по меньшей мере два часа. С обратной стороны вырезок не оказалось ничего, кроме разрозненных букв, которые могли принадлежать любой газете – ничего, что помогло бы точно определить, откуда они были взяты. Ужасное разочарование.
«Выходит, грош цена была моей идее, – вздохнул Фатти, раскладывая по конвертам кусочки бумаги. – Два часа потерял! Полный тупик. Ни одной зацепки. И в этой ситуации Эрн прошляпил человека, который подбросил записки! Как же так? Наверняка вздремнул. Не мог он его прозевать, если б не клевал носом. Проклятие! Как же нам сдвинуться с этой мертвой точки? Соберу-ка я всех завтра утром – может, у кого и возникнет какая-нибудь идея…»