— Вы в доме лорда Теодора Расселла, сэр. Вчера вы здорово перебра… То есть, я хотела сказать, что милорд показывал вам свой винный погреб, и вам стало нехорошо. Мистеру Беггу и старому Эйбу пришлось перенести вас из подвала в спальню.
Сочетание смутно знакомого имени Теодор Расселл и слова «подвал» оказало на Дэвида странное и весьма неприятное воздействие. К чисто физической дурноте примешались ощущение безысходности и страх, черный и липкий, как болотная жижа. Эта гремучая смесь доконала молодого человека.
— Уйдите! — крикнул он, рывком стащил себя с постели и, зажимая рот ладонью, устремился в ванную.
Пока он содрогался в изнурительных спазмах, подсознание настойчиво посылало уцелевшему осколку сознания тревожные сигналы: из цветных пятен перед глазами складывались зловещие и непонятные образы, в ушах звучали обрывки жутковатых фраз: «…катрены Нострадамуса… тысячи муляжей… мистификация… персидский ковер… куда девался труп?.. нас надули… если она обдерет мышцы и оголит потроха…»
— Я вспомню, все вспомню, — бормотал Дэвид. — Потом… позже. Боже, как же мне плохо!
Потом наступило облегчение. Он, пошатываясь, добрел до кровати, рухнул без сил и отрубился. Но отоспаться ему не дали. Короткое время спустя снова показалась Дейзи, забрала поднос и спросила, спустится ли он к завтраку. Дэвид промычал в ответ нечто отрицательное и предпринял еще одну попытку уйти от мира. И опять тщетную. На этот раз его покой нарушил осанистый джентльмен с приветливой улыбкой и холодными серыми глазами:
— Мальчик мой, простите меня! Мне так ударило в голову ваше восхищение моим портвейном, что я совершенно упустил из виду вашу возможную неопытность. Эх, молодость, молодость! Сколько раз в таком же вот возрасте я сам неправильно оценивал свои силы и страшно потом мучился… Выпейте это, друг мой! Ну-ну, пересильте себя. Пойло, конечно, мерзкое, но лучшего средства от похмелья еще не придумали. Старый рецепт — сырое яйцо с вустерским соусом. Через полчаса будете как огурчик. Все-все, ухожу! По себе знаю: когда раскалывается голова, чужая болтовня становится совершенно невыносимой.
И он действительно ушел. Едва дверь за ним закрылась, Дэвид снова поплелся в ванную и немедленно избавил желудок от навязанного ему антипохмельного коктейля. Потом жадно выпил пинту воды из-под крана, расстался и с ней, выпил еще воды и почувствовал себя настолько лучше, что почти поверил в возможность исцеления. Голова по-прежнему болела, но уже терпимо, хотя и с рецидивами, и способность соображать потихоньку возвращалась.
Благостную рожу со сладкой улыбочкой и колючим серым взглядом Дэвид, безусловно, уже где-то видел. Где? Когда? Из болтовни этого доброго самаритянина с вустерским соусом и из сказанного Дейзи, следовало, что самаритянин и был лордом Теодором Расселлом, водившим вчера Дэвида на экскурсию в свои винные погреба. Но как Дэвид попал в его дом и почему при мысли о лорде и погребе, точнее, о подвале, его бросает в холодную дрожь?
Новый приступ головной боли заставил молодого человека отказаться от попытки хоть что-то выдавить из недр памяти. Он вернулся в спальню, лег и скоро начал погружаться в сон. Но на самом рубеже забытья, на границе сна и реальности, в мозгу вспыхнуло: «Майк! Что они сделали с Майком?!» Сердце болезненно сжалось и бухнуло о ребра. Дэвид сел, задыхаясь. В висках колотилась боль, но это уже не имело значения: память вернулась.
Визит с учителем в дом бывшего однокашника мессира. Известие о смерти лорда Теодора. Ночной вопль. Чудесное воскресение лорда. Исчезновение Салливана. Кровь на подоконнике. Труп в заброшенной комнате. Приезд Майкла и их любительское расследование. Исчезновение трупа. Леди Ариана в страстных объятиях своего двойника. Старый Эйб, небрежно волокущий за волосы отрезанную голову мессира. Путешествие в подвал и жуткий танец потусторонней стриптизерши. Дверь за щитом…
…Они спустились по лестнице о трех ступеньках и оказались в узком пространстве коридора с влажными кирпичными стенами. Майк, шедший впереди, поднял свечу и кивком показал Дэвиду на низкую арку, забранную тяжелой полукруглой дверью, которой оканчивался коридор. Они медленно двинулись вперед, и тут дверь за спиной закрылась. Потом послышалось неприятное шипение. Майк, замерев на секунду, бросился мимо Дэвида, второпях загасив его свечу. Потянул дверь на себя, толкнул, ударил кулаком, ногой… еще и еще!
— Это ловушка, старина! Газовая камера! Похоже, финита ля комедия!
На этом воспоминания Дэвида обрывались.
Он дотянулся до стула, на котором была аккуратно сложена его одежда, и достал из кармана брюк мобильный телефон. Извлек из памяти аппарата номер Майкла, нажал на кнопку.
Гудки. Бесконечные долгие гудки.
Дэвид огляделся, заметил на стене бронзовый колокольчик для вызова прислуги и дернул за шнурок. Через минуту в дверях появилась Дейзи.
— Вы звонили, сэр?
Он посмотрел на нее с неприязнью. Такая молодая и уже такая лгунья! Впрочем, может быть, девчонка не виновата. Просто рассказала то, что узнала с чужих слов.
— Где мой друг?
Глаза горничной округлились.
— Ваш друг, сэр?
— Да. Майкл Кренстон. Он приехал вчера. Сюда, в этот дом. Возможно, вы его не видели, потому что появились только сегодня…
— Только сегодня? Господи, о чем вы говорите?
— О том, что не видел вас до сегодняшнего утра.
— Что вы, сэр! Позавчера я сама открыла вам дверь, проводила к милорду, а потом сюда, в спальню. И вчера мы с вами виделись, я подавала вам чай. Мои выходные — вторник и воскресенье, а сегодня у нас пятница.
Дэвид вперил в нее тяжелый взгляд.
— Значит, вы встретили меня в среду, и я приехал один? И вчера целый день провели здесь, хлопоча по дому? — Он все повышал и повышал голос и наконец сорвался на крик. — И никто, кроме меня, у лорда Теодора не гостит, так?
— Т-так, — пролепетала Дейзи, и на глазах ее выступили слезы.
«Господи, что я делаю, она ведь совсем еще ребенок!» — ужаснулся Дэвид, но своевременно подоспевшая мысль о неизвестной судьбе Майка избавила его от терзаний совести. Правда, тон он сбавил.
— Послушайте, Дейзи… Вчера, с позволения лорда Теодора, я пригласил в этот дом своего друга, мистера… черт, какой мистер, он же герцог! Словом, Майкла Кренстона. Он приехал под вечер и его поселили в соседней комнате…
На лице девушки отразилось опасливое недоумение.
— Но обе соседние комнаты свободны, сэр! Можете сами убедиться…
«Это мы уже проходили, — устало подумал Дэвид. — После исчезновения мессира».
— Хорошо, — сказал он, — оставим это. Я вам верю. Должно быть, приезд Майка мне померещился. Последствия посещения подвала. (Дейзи перевела дух и робко ему улыбнулась.) Кстати, насчет подвала… Я бы хотел туда наведаться.
— Вы хотите еще раз осмотреть погреба? — удивилась она. — Но там сейчас заперто, а ключа у меня нет. Он у мистера Бегга, нашего дворецкого.
— Так сходите к нему и принесите ключ! — Он понимал, что его тон недопустим, но его преследовал образ Майкла, лежащего без движения на плитах подвального пола, да и сил на хорошие манеры не осталось.
Горничная замялась, а потом быстро выбежала за дверь. Дэвид, превозмогая себя, встал и оделся. Стук в дверь возвестил о прибытии дворецкого. Бегг вошел, важный и надутый, как королевский пингвин.
— Желаете спуститься в подвал, сэр? — Его кислая мина явно свидетельствовала о крайне неодобрительном отношении к затее гостя. Позвольте мне вас сопровождать.
Разумеется, экскурсия ничего не дала. В помещении, где хранилась всевозможная рухлядь, не обнаружилось ни проектора, ни щита с гербом только дверь, сбитая из дубовых досок. В тесном коридорчике за ней было абсолютно пусто. Дверь под аркой действительно вела в винный погреб, и, обследовав в нем все закутки, Дэвид убедился, что, кроме стеллажей с пыльными бутылками и бочонков с виски и портвейном, искать там было нечего. Оставалось обыскать нежилое крыло и чердак. Задача Гераклова, но Дэвид не собирался сдаваться, ведь речь шла о жизни друга.