- Есть работа, Уоррел, - без обиняков начал генерал. - Я понимаю, вы имеете право на отпуск, но... Америка нуждается в вас.
"Черт бы тебя побрал! - выругался в душе Уоррел. - Америка всегда нуждается во мне в самое не подходящее для этого время".
- Вам предстоит командировка в Южный Вьетнам. Ее продолжительность будет зависеть от вас. Вы человек опытный, хорошо знаете страну...
Южный Вьетнам Уоррел знал действительно хорошо. Впервые он попал туда в 1954 году, сразу же после подписания Женевских соглашений. В то время американские специальные службы активно устанавливали контроль над деятельностью администрации Нго Динь Дьема, ставшего президентом с помощью США. Этой работой руководил крупный специалист по противоповстанческой борьбе полковник Лэнсдейл.
Двадцатипятилетний лейтенант Эдвард Уоррел почитал за счастье работать под началом такой известной и незаурядной личности. Он боготворил своего шефа, всегда подтянутого, безукоризненно одетого, подчеркнуто вежливого. А больше всего Уоррел восхищался взглядами Лэнсдейла, его умением схватить самую суть сложных и запутанных проблем, которых в Южном Вьетнаме было так много. Уоррел хорошо запомнил один из уроков психологии, который дал ему однажды шеф и которым он стал руководствоваться во всей последующей работе. Многие подробности того разговора давно забылись, но отдельные высказывания Лэнсдейла цепкая память Уоррела хранила до сих пор.
"Времена примитивной колонизации прошли, - сказал тогда и потом еще неоднократно повторял Лэнсдейл. - Если даже на каждом клочке Южного Вьетнама будет находиться американский солдат, мы не добьемся своих целей здесь. Но мы добьемся своих целей, если сможем завоевать сердца и умы этих людей, сможем войти в "запретный город" вьетнамского характера. А попав в его лабиринты, нужно освещать себе путь знанием местного языка, нравов и обычаев страны, литературы и истории ее народа. Только так можно стать хозяином "запретного города".
Уоррел пришел в восторг от столь выразительного сравнения вьетнамской души с "запретным городом". Он последовал совету шефа, любившего повторять вьетнамскую поговорку: "Хочешь попасть в Цитадель - прикинься юродивым", и стал штудировать вьетнамский язык, читать все книги о Вьетнаме, которые попадались под руку.
Прошло около двух лет, прежде чем Уоррел научился разбираться во всех тонкостях восточного уклада жизни. Постепенно он привык к различиям во вкусах, обычаях и представлениях между жителями Азии и людьми своей расы. Он перестал удивляться тому, что цвет траура здесь - белый, что обед не начинается с супа, а заканчивается им, что торцы, а не середина стола, считаются почетным местом, что азиаты улыбаются даже тогда, когда находятся в состоянии сильнейшей ярости. Одновременно Уоррел стал замечать, что умение держать себя в соответствии с местными обычаями облегчает ему контакты с нужными людьми, открывает перед ним двери домов, в которые порой нелегко попасть чужестранцу.
В то время как его коллеги интенсивно изучали интерьеры злачных мест Сайгона, Уоррел заводил знакомства среди врачей, литераторов, научных работников, пополняя свои знания о Вьетнаме и вьетнамцах. Он активно осваивал "запретный город" вьетнамской души и с удовлетворением отмечал, что это ему удается.
Углубленное и серьезное исследование местной действительности не помешало, впрочем, двадцатипятилетнему лейтенанту оставить хорошенькой танцовщице из "Паласа" Франсуазе Бинь память о себе в лице прелестного создания - девчушки с черными, чуть раскосыми глазами и пушистыми светлыми локонами.
Именно о дочери полковник почему-то и подумал в первый момент, когда Митчелл заговорил о Сайгоне. Он видел ее последний раз уже школьницей, когда приезжал на несколько месяцев в Южный Вьетнам восемь лет спустя после своей первой командировки. Но сейчас Лан исполнилось восемнадцать. И Уоррел не без удивления отметил, что чувство тоски, охватившее его в преддверии скорой разлуки с женой и маленькой дочкой Джуди, несколько отступило перед желанием увидеть взрослую уже дочь и вспомнить молодость, встретившись со своей бывшей любовницей - Франсуазой Бинь. К тому же Уоррел сможет увидеть своего любимца Виена, которого опекал в Штатах во время его учебы...
- Ваше задание, полковник, связано с программой "Феникс", - ворвался в воспоминания Уоррела голос Митчелла. - Если мне не изменяет память, вы участвовали в ее разработке?
- Так точно, сэр, - отозвался Уоррел.
Программе "Феникс" Уоррел посвятил целых три года. Эта программа, а точнее, многолетняя операция была задумана как составная часть более обширной программы по "умиротворению" южновьетнамского населения. Последняя заключалась в том, чтобы лишить Вьетконг опоры среди жителей на территории, находящейся под контролем властей. Она подразумевала создание "стратегических деревень" - поселений, обнесенных колючей проволокой и сторожевыми вышками. Каждый житель таких деревень находился под неусыпным контролем многочисленных осведомителей. А цель операции "Феникс" состояла в том, чтобы ликвидировать политическую и административную инфраструктуру коммунистов, или, другими словами, выявлять и физически уничтожать подпольщиков и кадровых работников Вьетконга.
Осуществлением программы "Феникс" занимались силы безопасности, при которых создавались специальные отделы. Ведало этими отделами управление "Феникс" при министерстве внутренних дел.
В первые годы программа выполнялась довольно успешно. Сказывалось присутствие опытных и грамотных американских специалистов по ведению противоповстанческой борьбы, прошедших школу Лэнсдейла. Под их непосредственным руководством была создана широкая сеть тайных агентов и осведомителей. Многих из них удалось весьма прочно внедрить в подполье. Но в последнее время эффективность программы значительно снизилась, и соответствующие отделы ЦРУ начали искать причины этого явления.
- Так что вам снова придется посетить знакомые края и освежить в памяти то, чем вы в свое время занимались, - продолжил Митчелл. - Введу вас немного в курс дела. В последнее время наша симпатичная птичка "Феникс" стала вяло летать. Причем настолько вяло, что руководство выразило серьезное беспокойство по поводу ее здоровья. Три месяца назад мы направили в Сайгон подполковника Уайта - выяснить, что мешает выполнению программы. Оказалось, что главная помеха - утечка информации. В управлении действует хорошо замаскировавшийся коммунистический агент, которого мы условно назвали Рексом.
- Есть конкретные данные? - поинтересовался Уоррел.
- Да. Сведения получены подполковником Уайтом от нашего осведомителя в подполье. Ваша задача - выявить и ликвидировать Рекса.
- Но если подполковник Уайт начал это дело... - позволил себе возразить Уоррел. - Я знаю Уайта давно. Он опытный офицер. Я, разумеется, готов, но, сэр... Мое вмешательство он воспримет как недоверие к нему...
- Не трудитесь давать характеристику Уайту, полковник, - перебил Уоррела Митчелл. - Я знал и ценил его не меньше вашего.
- Знали?!!
- Уайт погиб пять дней назад. Его застрелили. Обстоятельства гибели выяснить пока не удалось. В тот вечер Уайт должен был встретиться с Джейком - нашим человеком в подполье. Джейк срочно вызвал Уайта на внеочередную встречу - видимо, ему удалось что-то узнать. Уайт даже не успел предупредить своего помощника Стоута. Обычно тот страховал подполковника. Ну, а к полуночи военная жандармерия обнаружила труп Уайта в каком-то дворе.
- Стоут не виделся после этого с Джейком?
- Виделся. По словам Джейка, подполковник на встречу не явился. А вызывал он Уайта для того, чтобы сообщить ему место встреч Рекса с вьетконговским связником. Рекс передавал кому-то информацию в небольшом ресторанчике некой Фам Тху. А ее убили в тот же вечер, когда погиб Уайт. Это уже узнал Стоут. Ее задушили. Кто - неизвестно. Во всяком случае, уголовная полиция не смогла выяснить. Но убийство не было случайным. Потому что до уголовной полиции на месте происшествия побывал майор Туан со своими людьми.