— Знаешь, я выросла в маленьком городке. Нашу жизнь не назовешь важной и значительной. И у нас не происходит важных, значительных событий. На лучший воскресный обед подают жареную индейку с фаршем. Это и есть важное событие.
— Фарш? — недоуменно повторил он.
— Да, хлеб, сельдерей и лук… некоторые добавляют колбасу или устриц, но не заставляй меня рассказывать подробно. Когда жаришь индейку, все это надо измельчить и положить внутрь.
— А, да. Гарнир. — Он улыбнулся.
— Да. Фарш. — Она засмеялась.
— И это тебе мешает спокойно жить во дворце? — Его глаза лучились. — Пусть повар включит это блюдо в меню.
Она снова засмеялась и сказала:
— Ты меня балуешь.
— Но не развлекаю?
— Нет.
— А что ты еще хочешь?
— Давай начнем урок, — сказала она. — На этот раз я расслаблюсь, хотя до бала всего три дня, а у меня две левых ноги. Мне совсем не хочется выглядеть дурой перед толпой любопытных зрителей.
— Ты никогда не будешь выглядеть глупо, — ответил Вилли. Он обнял Эми, взял ее за руку, другую руку положил ей на спину. — Ты готова?
— Вполне.
Вилли улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и у Эми замерло сердце.
— Сделай правой ногой шаг назад.
Она послушалась, и он сделал левой шаг вперед.
— Теперь поставь левую ногу рядом с правой, — сказал он ей.
Они продолжали двигаться по бальному залу, пока наконец Эми не поняла, что у нее начинает получаться. Она расслабилась.
— Жаль, нет музыки.
— Боюсь, я не привел с собой оркестр.
— Недальновидно с твоей стороны. — Она улыбнулась.
— Тебе не нужна музыка. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Ты создаешь собственную музыку.
Их движения стали медленнее.
— Вот и весь танец.
— Надеюсь, до бала я его не забуду, — сказала Эми.
— Ты прекрасно справишься, — заверил он, отпуская ее. — Все тебя полюбят.
Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.
— Все?
Они остановились.
— Все, кто что-нибудь значит.
Эми набралась мужества.
— Какое место ты занимаешь среди людей, которые что-нибудь значат? — спросила она его.
Он сжимал руку Эми не так сильно, как раньше, но все еще не выпускал.
— Почему ты спрашиваешь?
Она выпрямилась.
— Потому что с тех самых пор, как выяснилось, что я действительно принцесса Амелия, ты стал… холоднее обращаться со мной.
— Тебе показалось.
— Вовсе нет, — твердо ответила она.
Он помолчал, потом повторил:
— Вовсе нет.
Эми не ожидала, что он с ней согласится. Почему-то его слова расстроили ее еще сильнее.
— Так в чем дело? — спросила она, чуть ли не боясь услышать ответ. — Я тебя чем-то обидела?
Он быстро отозвался:
— Нет, конечно, нет, Аме. Я… — он перевел дыхание, — я просто пытаюсь разорвать наши отношения.
— Разорвать? — повторила она.
— Я не так выразился? Я имел в виду, сделать их только профессиональными.
— Но почему? Я думала, мы друзья.
— Ты принцесса Люфтхании. Я только твой подданный. Один из многих.
Она не верила своим ушам. Все было не так.
— Ты единственный человек в Люфтхании, с которым я знакома. Только тебе я могу довериться.
Выражение его лица стало страдальческим.
— Ты можешь довериться любому служащему во дворце.
— Это не одно и то же. Ты знаешь, что это не одно и то же. Я думала, у нас есть что-то общее. — Она оставила всякую гордость. — Я думала, наши отношения вышли за рамки профессиональных и превратились в нечто большее. Думала, что ты мой друг.
Вилли долго смотрел на нее. Наконец он покачал головой.
— Ты — моя государыня.
Как бабочка, подумала Эми. Хрупкое существо, чей век короток.
— Я просто Эми Скотт, — сказала она. — Девушка из маленького городка в Мэриленде. Я не государыня.
— Ты ошибаешься. — Он направился к застекленным створчатым дверям, выходившим на террасу. — Я собираюсь покинуть дворец, Аме. Оставлю эту жизнь. Теперь она твоя. Твоя.
— И… что же? — Эми обращалась к его спине. — Ты собираешься просто взять и исчезнуть?
Он обернулся к ней.
— Я не собираюсь исчезать, я буду поблизости. Но не могу остаться. Здесь для меня нет места.
— Ты же принц.
— Я узурпатор. Это ты принцесса, единственная законная наследница трона. Тебе пришла пора засиять. А теперь прошу прощенья, я должен уйти.
— Я не хочу, чтобы ты уходил. — Эми чувствовала себя несчастной. Вилли был ей нужен.
Он стоял перед ней с таким расстроенным видом, что Эми захотелось извиниться. Но он опередил ее:
— Мне очень жаль.
Она не успела ответить: он повернулся и направился к двери — широким, решительным шагом.
Слова не шли на ум, в голове Эми вертелась лишь мысль о том, что она хочет, чтобы он остался с ней. Не только на этот вечер, но и на всю жизнь.
А в этом она никак не могла ему признаться.
Он шел к двери. Эми глядела ему вслед, и ее отчаяние усиливалось с каждым его шагом.
Потом он остановился.
И обернулся.
У Эми перехватило дыхание, но она не произнесла ни слова. Даже не пошевелилась. Просто ждала, еле дыша: что же он будет делать дальше?
Ждать пришлось недолго. Вилли покачал головой и снова направился к Эми. В его походке не чувствовалось ни колебаний, ни боязни. Он просто подошел прямо к Эми, обнял ее и поцеловал.
Поцелуй был страстным, Вилли не мог оторваться от ее губ.
Она запрокинула голову, от его запаха и прикосновения колючей щетины у Эми подкашивались ноги. Это был не вежливый поцелуй в щеку, а пылкое желание, не требующее слов. Страстное желание, которое мог выразить лишь поцелуй в губы.
Его дыхание обжигало кожу. Эми чувствовала одновременно покой и тревогу.
Она обняла Вилли за плечи, коснулась его затылка и провела рукой по волосам. Как приятно было их гладить! Он был принцем, по крайней мере будет им еще некоторое время, но сейчас чувствовал себя мятежным одиночкой. Которому нет дела до условностей и приличий, который сгорает от страсти и ни на что не обращает внимания.
Он был невероятно привлекателен.
— Вилли, — выдохнула Эми. Он осыпал поцелуями ее подбородок и шею. Она прижалась к мягкому воротнику его хлопчатобумажной рубашки, мечтая, чтобы так продолжалось вечно. — Не останавливайся.
Не говоря ни слова, Вилли провел руками по ее спине. Эми чувствовала, как его пальцы скользят вверх, к лопаткам, и дрожала от наслаждения.
И как раз когда она уже собиралась сбросить рубашку и отдаться Вилли, за окном мелькнула яркая вспышка. Оба замерли.
— Что это было? — спросила Эми.
Еще одна вспышка. Сначала ей показалось, что это молния.
Вилли громко выругался по-немецки, подошел к застекленным дверям и с грохотом распахнул их.
Эми бросилась к нему.
— Что это было? Фотоаппарат?
— Да, — мрачно ответил он. — Нас сфотографировали. Должно быть, кто-то рассказал фотографу, где нас найти.
— Но кто же знал, что мы в бальном зале, в темноте?
— По-моему, только один человек.
Эми посмотрела на него, собираясь спросить: «Кто же?», как вдруг ее осенило:
— Нет! Только не Летти. Этого не может быть.
— Я тоже не подумал бы на нее, но вокруг Летти в последнее время то и дело происходят небольшие происшествия. Вокруг нее и Кристиана.
— Какие происшествия?
— На следующий день после твоего приезда у тебя в комнате сломался телефон.
— Ну и что?
— Я пошел его чинить и увидел, как Кристиан вытаскивает из стены провод. Он сказал, что это произошло случайно, но я в это не верю. Кристиан слишком давно работает во дворце, чтобы совершать подобные ошибки.
— Но зачем ему это нужно?
— Чего не знаю, того не знаю. — Вилли провел рукой по волосам, расхаживая по комнате. Эми смотрела на него. — Почему Летти сказала, что наняла учителя танцев, а потом в последнюю минуту позвонила и сказала, что он не придет? Я поверил бы в совпадение, если бы не появился фотограф.