– Вот они где! – у сарая, в ночной рубашке, стояла Калерия Ивановна. – Ну и дела! Я завтра с вами поговорю. Валерик, марш домой спать. Сеновал у них, называется!
– А у нас гнилушки! – Валерик из кармана вытащил куски дерева.
– Гнилушки у него! Вот папа приедет, он тебе покажет гнилушки!
– Это не он, – вступился за Валерика Мишка, – это все я. Мы лесных человечков пошли смотреть.
– Калерия Ивановна, – вперед вышел Барбоскин. – Я им хотел ночной лес показать, чтобы не боялись. Меня так папа Коля воспитывал.
– Ладно, воспитатель, завтра потолкуем, – уже спокойнее ответила Валерикова бабушка. – Небось глаза слипаются?
– Слипаются, – вздохнул Валерик, засовывая обратно в карман куски старого дерева. – Я так и думал. Это стучал дятел.
– А у меня что есть... – загадочно сказал Мишка, ложа животом на горячем песке. Ребята только что вылезли из речки и грелись на солнце.
– Что? – лениво отозвался Барбоскин. Он не купался. Его на солнце так разморило, что говорил, не открывая глаз.
– Только это тайна, – продолжал Мишка. – Я нашел железную корону.
– А может быть, золотую? – нехотя проговорил Барбоскин, переворачиваясь на другой бок. – Книжкины все сказки.
– Не золотая. Золотая блестела бы. У мамки кольцо золотое, я знаю.
– Покажи, – отозвался опять Барбоскин.
– Она у меня спрятана в сокровищнице королей.
– Каких королей? – удивился Барбоскин.
– А я почем знаю, каких?! Наверно, железных. Говорю корона, значит, корона.
– Пошли! – сказал Барбоскин.
– Пошли, только туда далеко.
– Айда на велосипедах! – Барбоскин стал быстро натягивать майку.
– Валерика не возьмем! – заявил Мишка. – Маленький и разболтает.
– Я все равно слышал! Я не болтун. Возьмите, пожалуйста...
– Ладно уж, садись на раму, – сказал Барбоскин. – Пошли-поехали!
Антошка сидел у Мишки на багажнике. Но Мишка быстро устал. Потом педали крутил Антошка и тоже устал.
– Лучше пешком, – предложил Антон.
– Конечно, – согласился Мишка, – спрячем велосипеды в кустах и пойдем. Все равно дорога плохая. Сначала все в гору, в гору. Потом все лесом, лесом, а потом через болото и на бугор.
Ребята спрятали велосипеды, завалили их сучьями. Впереди шагал Мишка, за ним Барбоскин, следом Антошка с Валериком. Гора оказалась крутой. Все устали и проголодались.
– Далеко еще? – спросил Барбоскин.
– Не так чтобы, – ответил Мишка, – но и не близко. Может, вернемся?
– Сдрейфил, значит! Или соврал про корону?
– Сам ты сдрейфил! И врать я не люблю, – возмутился Мишка, – пошли!
В лесу было весело: попадались крупные зрелые земляничины и уже почти черные ягоды черники. Неожиданно Мишка свернул в сторону и потащил всех к болоту. Засучив штаны, ребята стали пробираться через пушистые мягкие кочки и лохматые пни. Местами среди болотной зелени блестели глубокие озерки.
– Там, кажется, – неопределенно сказал Мишка. – Точно, там! Видите, веревка на березе?
Но веревки никто не увидел. Зато впереди возвышался песчаный крутой бугор, с высокими густыми кустарниками и большими соснами. Мишка первым взобрался наверх, уселся на ломкий белый мох и тихо молвил:
– Здесь начинается царство железных королей.
– Королей, королей, – почему-то ворчал Барбоскин.
По краю бугра тянулись старые канавы. Кругом безмолвие. Даже птицы между собой не переговаривались. Еле слышно шумели, покачивая вершинами, могучие сосны. Пахло смолой и лесными цветами. Солнце наклонилось к земле, заглядывало под сосновые кроны. Сильно пекло.
– Пошли, – шепотом зашептал Мишка.
– Странно тут, – тоненьким голосочком отозвался Валерик, поднимаясь с белой моховой подстилки.
– А вдруг и сам железный король здесь?
– Какой еще король? – неестественно громко засмеялся Барбоскин. – Напридумывали, а теперь трусят. Это – старые траншеи, после войны остались. Пошли, Михаил, показывай свою корону. Небось, железяка какая-нибудь?
Заросших траншей здесь было много. В одном месте неглубокая, но широкая яма уткнулась в длинную кривую.
– Здесь землянка или военный штаб был, – сказал Барбоскин. – И не какое это не царство.
– А вторая яма? – спросил Антошка. – Что в ней было?
– Вон там! – потянул Мишка за собой Барбоскина. Под кучей хвороста, из земли, Мишка выкопал странное железное полукольцо. С одного края полукольца вверх торчали короткие ржавые украшения.
– И правда, на корону похожа, – хмыкнул Барбоскин.
– А я что говорил? – обрадовался Мишка.
– Домой возьмем. Что ей тут лежать.
– Давай возьмем, – согласился Мишка, – а то совсем сржавеет.
– А как ты, Мишка, сюда попал?
– Да все телка наша брыкастая, убежала, мы с Витькой ее искали. Вот и корону нашли. Витька посоветовал ее зарыть. Говорит, на следующий год, когда в деревню приеду, отроем.
– Есть хочется и пить, – пискнул Валерик, – и спать. Бабушка Калерия Ивановна теперь меня накажет.
– Накажет, точно! – подтвердил Мишка. – Нечего с большими пацанами шляться. Пошли.
– Пошли, ребята, меня баба Таня тоже ругать будет.
– Накажет, ругать! – заворчал Барбоскин. – Делать вашим бабушкам нечего. Моя в совхозе, только к ночи придет. У них сегодня новый коровник достроили. Принимают! А мы со стадом вернемся. Подумаешь, какая ночь.
– Подумаешь не подумаешь, только бабушки на внуков очень рассердились.
На другой день Барбоскин загадочно ходил мимо Антошкиных окон и почему-то молчал. Не стучал по наличникам, как обычно, не совестил, что долго Антон спит. Было уже десять часов. Антон сидел наказанным до двенадцати.
– Что? – спросил Антошка, когда баба Таня вышла из комнаты.
– Дело есть! – заговорил таинственно Барбоскин, подойдя близко к окну. – Как освободят, давай дуй на край деревни, к большой сосне.
– Ладно. А чего?
– Чего, чего. Дело, говорю, есть!
– Понял, – сказал Антошка, хотя ничего не понял.
У большой сосны он увидел Петьку Хлыща. Его звали так только потому, что фамилия его – Хлыщев. Петьке уже тринадцать лет. Он говорил, как взрослые, – баском. И то, что Хлыщ встретился с ними, было большой честью. Младших ребят старшие называли «пузатой мелочью», «пузоштанниками».
– Какая тайна? Выкладывайте! – сказал Петька, глядя на Барбоскина огромными синими глазами.
– Мы нашли железную корону! – выпалил Антошка.
– Не корону, а миноискатель, – сказал Барбоскин. – Отец так сказал. Он-то знает, в армии служил.
– Ну и что? – невозмутимо глянув сверху вниз на Антошку, хмыкнул Хлыщ. Петька был очень длинный и худой. Даже уши и нос у него были длинными. – Подумаешь, миноискатель! У меня фонарик есть, во фара. Батарейки только сели.
– Подожди ты, – сказал Барбоскин. – А вдруг там мины? Раз искали. Может быть, одну оставили?
– Все это – яичница! Некогда мне с вами, на конюшню надо. Сегодня в ночное. – Петька развернулся и пошел в сторону длинных сараев, где была конюшня.
– Петь, возьми нас с собой? – попросил неизвестно откуда появившийся Валерик. – Мне так хочется в ночное.
– Это что еще за голландский кисель?
– Я не голландский, я – Валерик. Хочешь? – Валерик протянул Петьке апельсин.
– Ну и дачник! Мировой парень! Ладно, отпрашивайтесь у своих бабушек. Вот только у дяди Мити спрошу, – пробасил Петька, подкидывая вверх большой оранжевый апельсин. На солнце апельсин стал еще ярче.
Баба Таня и Калерия Ивановна ничего про ночное и слышать не хотели.
– Да хватит вам, бабоньки! Ничего с ними не будет! – заступилась за ребят бабушка Катя, Андрюшина бабушка. – В деревне жить да в ночном парню не побывать? Не дело! Не такие уж и маленькие они. Пусть к самостоятельности привыкают. Свои-то годы вспомните? За мужиков работали! – И бабушки согласились.
– Вы уж, Андрюша и Антоша, за Валериком при глядите, – говорила Калерия Ивановна, – хорошенько укутайте, чтоб не замерз. Он ведь слабенький и самый маленький из вас. В костер сучков побольше кидайте. – Она сунула в руки Валерика рюкзачок с едой. – Ешьте. Тут на всех. Попадет мне от дочери и зятя! Уж чувствую, попадет!