— Уверяю вас, он не подает повода к насмешке. Это великий ученый и человек, переживший многое... Вы не великодушны, м-сье Мутэ.
Но он сейчас же снова рассмешил ее, сделав вид, что хочет перескочить через перила и умолял ее трагическим голосом:
— Держите меня, прошу вас! Или я брошусь в море! Вы упрямо принимаете мои слова всерьез, и я чувствую, что случится что-нибудь недоброе.
Глава II.
Убежище флибустьеров.
Остров Пьедрада, расположенный между Тринидадом и длинной цепью островов, находящихся в 30 километрах от Венецуэльского берега, представляет собой геологическую редкость. Он обязан своим существованием вулкану очень древней формации, период деятельности которого соответствует тому возрасту земли, когда неостывшая еще земная кора давала жизнь только самым простейшим клеткам. Например, монадам, микроскопическим существам, стоящим на границе растительного и животного царства. Этот вулкан сделался жертвой своего последнего извержения, которое распылило всю его массу, оставив только двух свидетелей катастрофы: нагромождение базальтовых скал и прислонившийся к этой гигантской стене амфитеатр, представлявший собой часть кратера. Высокая и плоская скала оставалась обнаженной, в то время, как котлообразное углубление представляло собой буйные джунгли. Таким образом, в зависимости от того, как подъезжали к острову — с запада или с востока, — он производил странно-противоречивое впечатление. С одной стороны, обнаженная необитаемая скала, как будто выступающая из глубины океана; с другой — манящий тропический лес, который воображение так любит населять сказочными птицами и растениями.
Этот остров, окруженный подводными скалами и быстрыми течениями, был почти недоступен, и в середине 17-го века служил убежищем бандам флибустьеров. На гребне стены они воздвигли две массивные башни, связанные жилым корпусом. Неизвестно, в какую эпоху эти постройки были заброшены. Возможно, что Пьедраду несколько раз посещали в течение последнего столетия искатели золота, потому что все пустынные острова Антильского моря окружены легендой о том, что в них скрываются баснословные богатства, зарытые флибустьерами перед истреблением их шайки властями. Шарль Зоммервиль уже три года жил в этом легендарном крае. За это время уже две экспедиции, привлеченные слухами о сокровищах, пробовали высадиться на этот берег, но разбитые о подводные камни, погибали, не добравшись до цели.
Шарль Зоммервиль шагал по площадке одной из башен. Высокий, широкоплечий, сохранивший молодую походку, несмотря на серебряные нити, рассыпанные в белокурых волосах, он время от времени останавливался перед зубцами башни. Затем он снова брался за подзорную трубу, всматриваясь в бесконечно далекий горизонт, ограничивавший синий простор моря, в котором солнце, спустившись с зенита, рассыпало мириады бликов.
— Они, должно быть, вышли в три часа, — говорил он вслух, поглядывая на часы: — По такой погоде они будут здесь не позже, чем через пятьдесят минут.
На его звонок прибежал мулат с оживленным лицом, одетый в белое, как и его хозяин. Спеша подняться по ступеням, он снял свои южные башмаки, но из почтения к профессору, снова скользнул в них босыми ногами и, распустив губы в улыбку, спросил на своем оригинальном французском жаргоне, распространенном везде на малых Антильских островах и даже среди негров, живущих под властью англичан, — звал ли его мушье. Профессор велел принести ситронад со льдом. Рожденный в Барбаде, мулат Огюст Маренго, в силу того, что побывал на всех островах Антильского моря, понимал несколько европейских языков. Но ни на одном из них он не говорил сколько-нибудь сносно. Это явление часто наблюдается у креолов.
Зоммервиль снова взялся за подзорную трубу, снова оглядел горизонт. Его охватило сомнение. Правильно ли прочитал Ляромье радиограмму, высланную в это утро из Порт-оф-Спэн. Радиоприемник помещался на площадке противоположной башни. Он не нашел там Ляромье, беглого каторжника из Гвианы, которого он в прошлом году подобрал в открытом море в то время, как тот, умирая от голода и жажды, блуждал по воле волн на своей пироге. Ляромье исполнял всевозможные поручения. Профессор нашел телеграмму на своем месте и прочитал каллиграфически написанное извещение: пилот Гилермо Мюр сообщал, что ожидаемые особы высадились с парохода «Маршал Фош» в 10 часов и отправятся в дорогу, как только погрузят свой багаж.
— Это дело нескольких минут, — сказал профессор, снова взглянув на часы. Его лицо осветилось улыбкой: — Четыре года тому назад... Четыре года, да. Как она, должно быть, изменилась!