Переделки на гробе и надписи и изображения на креслах отражают одно и то же хорошо известное явление: существование бок о бок в течение некоторого времени при преемниках Амен-хотпа IV пережитков его солнцепоклонничества и восстановленной старины.
Если гроб переделывали, а заупокойные кирпичи надписывали значительное время спустя после кончины Амен-хотпа IV, то делали это не иначе, как для повторных его похорон, очевидно, тех самых, что имели место в найденном в 1907 году тайнике. Хоронили в нем загадочного мертвеца при Тут-анх-йоте/Тут-анх-амуне. В тайнике были найдены глиняные печати с именем этого царя. Они валялись по погребальному помещению и, как справедливо полагают, отвалились или были сорваны с некогда запечатанного ими «приданного» покойника. Таким образом, гроб Кийа переделали для ее возлюбленного при его втором преемнике Тут-анх-йоте/Тут-анх-амуне и тогда же приготовили заупокойные кирпичи. Показания переделок на гробе и надписей на кирпичах сошлись, таким образом, как нельзя лучше с показаниями печатей.
Но это значит, что ко времени Тут-анх-йота / Тут-анх-амуна Амен-хотп IV лишился своей первоначальной погребальной обстановки. Что сталось с его первоначальным гробом или его первоначальными гробами (потому что их могло быть несколько, вставленных один в другой)? Царская гробница в покинутой солнцепоклоннической столице была разгромлена противниками Амен-хотпа IV. Не только его погребальные сосуды, но даже огромные наружные гробы царской семьи, изваянные из твердого камня, были разбиты вдребезги. Неизвестно, при ком из преемников царя-преобразователя был произведен этот разгром. Трудно поверить, что то было сделано по распоряжению Тут-анх-амуна, поскольку, как справедливо указывает С. Олдред, Тут-анх-амун не преследовал память Амен-хотпа IV и на предметах дворцового обихода не уничтожал его имени. Тем не менее в опустелом городе враги, пожалуй уже при Тут-анх-амуне, могли расправиться с неохраняемой гробницей. Однако существует сомнение, был ли вообще погребен в ней Амен-хотп IV. То, что ее только начали отделывать, мало что значит. Из нее дошли в большом количестве остатки заупокойных изображений Амен-хотпа IV — его «ответчиков», что должны были служить ему для чего-то по смерти, также обломки ящика с сосудами для его внутренностей, возможно, еще куски его наружного гроба. Странно то, что на стенках алавастрового ящика не оказалось следов того черного смолистого вещества, которым были вымазаны внутри ящики Амен-хотпа IV и Тут-анх-амуна. Это может, по мнению английского исследователя Дж. Д. С. Пендльбюри, означать, что ящиком так и не воспользовались. Возможно было б предположить, что существовал еще другой ящик с другими сосудами. Тот, что дошел до нас в обломках, был изготовлен давно и не отвечал строгому солнцепоклонничеству последних лет Амен-хотпа IV: солнце не только было названо своим ранним именем, но даже изображено в виде сокола с кругом на голове. Однако обломков иного ящика с сосудами, чем тот, что издан, в гробнице, видимо, не нашлось.
Как бы то ни было, через некоторое время после первых похорон для Амен-хотпа IV и для его внутренностей снова понадобились гроб к погребальные сосуды. Гроб имелся кл самый, который когда-то предназначался для побочной царской жены, надо было только его немного переиначить. Переделать сосуды с головами Кийа на крышках для Амен-хотпа IV было труднее, поскольку Кийа на него не походила. Но сами по себе сосуды были настолько хороши, что ими не стыдно было воспользоваться для внутренностей фараона, тем более, что он должен был покоиться во гробе, к которому они как раз относились. Возможно также, что приходилось спешить и не было времени ни надписать сосуды на имя нового владельца, ни водрузить на головы царские змеи. В последних строках надписи F на гробе вставки были сделаны по большей части наспех: золотые заплатки не пригнаны к строкам, выходят за них, знаки прочерчены обобщенно, без подробностей.
Богатое ожерелье из золота и ценных камней, бывшее на шее у мертвеца, которого в 1907 году нашли во гробе Амен-хотпа IV, могло быть вполне надето на царя-солнцепоклонника сразу после смерти. Ничего неприемлемого для строгого солнцепоклонничества последних лет Амен-хотпа IV в ожерелье не было. Но этого никак нельзя сказать о головном уборе, обнаруженном на трупе. Золотой нагрудный знак в виде коршуна с поднятыми крыльями, согнутый и надетый на голову умершему, изображал верхнеегипетскую государственную богиню. Мы уже говорили, что английский ученый А. Вейгалл еще в 1911 году обратил внимание на то, насколько неприемлемо было б подобное украшение для Амен-хотпа IV, каким мы его знаем накануне его смерти. Однако люди, которые могли величать его «Усире» и переделать его собственный гроб с полным пренебрежением обыкновениями конца его царствования, были в состоянии положить в гроб и золотого коршуна. Его могли взять из того же хранилища ненужных дорогих вещей, что и самый золотой гроб и погребальные сосуды. Попасть туда коршун мог как при Амен-хотпе IV — за свое многобожеское происхождение, так и впоследствии — из-за отломанной ноги.
Затем, в 1907 году в гробу нашли две золотые пластинки: одну в виде ободка для царских имен со вписанной в него первой половиной раннего солнечного имени, другую в виде двух таких ободков с тем же именем в полном составе. Как мы видели, К. Зэте считал эти украшения доказательством того, что молодой человек, найденный в гробу Амен-хотпа IV, скончался, когда в употреблении еще было раннее солнечное имя, и потому Амен-хотпом IV быть не мог. Однако если в надпись на гробе можно было при переделке вставить обращение от имени царя к Ра-Хар-Ахту, то почему нельзя было положить в гроб пластинки с ранним солнечным именем, как раз и именовавшим солнце «Ра-Хар-Ахтом»? Пластинка с первой половиной солнечного имени представляет подвеску к ожерелью. Пластинка с полным солнечным именем была, по мнению издателя, украшением, к чему-то когда-то прикрепленным. В годы, когда употребительно было раннее солнечное имя, Амен-хотп IV и Нефр-эт охотно изображались в ожерельях с подвесками в виде ободков с этим именем. Оно же значилось на запястьях царской четы. После переделки солнечного имени из раннего в позднее царь и царица только изредка появлялись на изображениях в украшениях с солнечным именем. Устарелые драгоценности с ранним его видом естественно было сложить в то место, где хранились вышедшие из употребления дорогие вещи. И что стоило, когда оттуда извлекали для Амен-хотпа IV золотой гроб и сосуды, прихватить также пластинки с именем его бога и положить их во гроб? Ведь не кому иному, как Ра-Хар-Ахту, заставили молиться покойного фараона, переделывая надпись на гробе, а солнечное имя в его раннем виде было полным именем как раз Ра-Хар-Ахта.
Расстановкою по погребальному помещению заупокойных кирпичей на имя Амен-хотпа IV Э. X. Гардинер считал доказанным, что люди, ответственные за погребение, были твердо уверены, что хоронят именно этого фараона. Если кирпичи были изготовлены значительное время спустя после смерти царя-солнцепоклонника, возражения В. Фэермэна теряют свою силу.
Бесспорно, волшебные кирпичи — веский довод в пользу тождества покойного с Амен-хотпом IV. Но еще более веский довод представляет сам гроб, если он переделан для Амен-хотпа IV через значительный промежуток времени после его смерти в связи с похоронами в так называемой гробнице Тэйе. Переделка золотого гроба была делом дорогостоящим и трудоемким. Потрачено было немало золота на вставки в надписи, вставки были очень часто с мелочной тщательностью пригнаны к краям строк, знаки бывали на вставках не только выполнены с мельчайшими подробностями, но и выложены разноцветными составами. Не говорим уже о добавленных при переделке налобной змее, бороде, скипетрах. Нельзя себе представить, чтобы столько средств и труда потратили на переделку гроба на имя Амен-хотпа IV, не зная достоверно, что подлежавшие погребению останки — его и никого другого.