И грянул бой, Полтавский бой!
………………………………….
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть, и ад со всех сторон.
Пушкинские строки навязчиво закрутились в Димином мозгу.
В это самое мгновение между ребятами и полем Полтавской битвы, неизвестно откуда, появилось огромное невесомое увеличительное стекло, словно гигантский цифровой телевизор, так что стали отчётливо видны даже самые дальние уголки этого бескрайнего поля.
Сколько хватало глаз, до самого горизонта, простиралась равнина, плотно усеянная людьми. Их насчитывались тысячи. Люди находились в непрерывном движении. Слева — синие мундиры, справа — зелёные и серые. Конные и пешие, с ружьями и саблями, все старались убить противника с животной остервенелостью. Стоял неимоверный гул от криков тысяч голосов, топота множества копыт, лязга бесчисленных сабель и беспрерывной пальбы.
Дым, запылённым покрывалом, заволакивал поле боя, периодически скрывая убивающих и ещё живых. В грязно-серых клубах, зловеще, поблескивали стальные клинки, часто окровавленные. До тошноты, пахло кровью. Дым, медленно, поднимался в небо. А там, в рваных обрывках едких облаков, плясало пьяное от крови солнце.
"Побоище! Жуткое, кровавое, нечеловеческое побоище!" — подумал Дима. — "Какой дьявол придумал эти войны, чтобы люди так жестоко убивали друг друга?" И сообразил, что в вопросе уже есть ответ.
Ребята прижались к земле и стали следить за сражением. Хоть это и кощунственно звучит, но лучшего места для наблюдения не найти.
Поле Полтавской битвы виднелось, как сцена с театральной ложи, только вместо бархатных, мягких кресел твёрдая, обветренная земля. А бутафорские декорации заменяют настоящие пушки и ружья. И настоящие пули и ядра пронизывают пространство, а люди умирают настоящей смертью.
Тоннель оказался виден даже невооружённым глазом и представлял смерч, пригвождённый к месту. Его хвост быстро извивался в воздухе, подобно исполинской змее. У земли светлый, почти белый, а кончик хвоста практически чёрный.
Тоннель находится в самой гуще сражения, но ни в самом тоннеле, ни на расстоянии примерно метра от него людей нет. Воины явно не видят "смерч", но интуитивно избегают его.
А битва, словно разбушевавшийся океан, неистово громыхает и надрывно орёт криками умирающих. Битва давит той жаркой, жуткой, высасывающей все соки энергией, какая бывает в присутствии Смерти.
И Смерть, почти зримо, присутствует. Смерть ощущается физически, до боли в голове, до темноты в глазах. Сегодня наступил её праздник. Диме показалось, что над грудой убитых колыхнулась белая воздушная мантия, накинутая на огромный скелет, а на лица ещё живых легла тень от гигантской косы.
Вдруг Дима увидел в самой гуще сражения рослого воина в зелёном мундире на могучем белом коне. Гигант повёл в атаку пехотинцев в серых мундирах. Лицо воина сосредоточено. Чёрные, как смоль, волосы грациозно развеваются. Тёмные усищи взъерошены. Глаза бросают молнии. В руке блестит шпага. Невероятная решимость чувствуется в каждом движении. Что-то сжалось внутри Димы. " Да это же царь Пётр!"
Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен.
Продолжали, навязчиво, крутиться в Диминой голове строчки из "Полтавы".
Ряды шведов начали пятится назад.
Сильная ладонь Андрюши сжала Димино плечо и указала на право. Неподалёку от них сидит Кобо, колючие глаза внимательно всматриваются в тоннель. Заветная сумка неподвижно висит на левом боку.
Неожиданно тоннель начал деформироваться. От него отделились какие-то тёмные, не ясные силуэты и спрыгнули на землю. Затем силуэты стали очерчиваться, превращаясь в чёрные мускулистые существа с размытыми чертами лица.
Существа стали неистово плясать, широко размахивая длинными руками. Всё закружилось, перемешиваясь в одном безумном, кровавом вихре: кони, люди, пушки, знамёна.
"Может это у меня голова кружится? Может это просто сильный гипноз или крепкий сон?" — подумал Дима.
Резкий, свистящий звук чего-то большого, материального, пролетающего слишком близко, оглушил и отрезвил "мыслителя". Это большое, попало в молодую сосну, сходу сломало её и, отскочив в сторону, покатилось с шипением. Перерубленная сосна с глухим стоном рухнула наземь, сломав половину веток.
— Пушечное ядро!!! Пригнись!!! — услышал Дима резкий голос Андрюши, уже вдавившись в землю. "Как хорошо, что я не эта сосна!"