— Есть свидетели, что он собирал какие-то травы на нашем кладбище, — мрачно и упрямо проговорил папаша Гопс.
— Разве это преступление?
— Пусть скажет, зачем?
Множество голосов поддержало трактирщика. Принц вскинул руку, и гул стих. Он посмотрел на собирателя трав и встретил ничуть не испуганный, а любопытный взгляд.
— Мне нужен был Тенник алый, а здесь он растет только на кладбище. Это-то я и пытаюсь втолковать вам уже битых полчаса, — обратился он к старику, показывая ему пучок какой-то травы.
— Стало быть вина его лишь в том, — заговорил рыцарь Дальней Стороны, — что он побеспокоил вас. И за такую малось вы хотите его покалечить?
Трактирщик мрачно посмотрел на принца.
— Пусть впредь собирает свою крапиву в другом месте, — угрюмо промолвил он, бросил свою палку, повернулся и пошел прочь. Остальные последовали его примеру.
— Не больно-то хотелось связываться с этим проходимцем, — сказал какой-то словоохотливый крестьянин. — Шарлатан и бродячий рыцарь — два сапога пара. Тьфу!
— Что?! — вспылил принц. Он, было, ринулся вперед, но спасенный удержал коня за узду.
— Не надо, ваша милость, — сказал он самым непринужденным тоном. — Вы только что уняли одну ссору, так не затевайте новой.
Принц перевел дух и усмехнулся.
— Вы правы.
— Благодарю за помощь, ваша милость, — улыбаясь, проговорил молодой человек.
— Это долг любого стража Пятиречья.
— Не спорю. И, тем не менее, я у вас в долгу.
— Ну что ж, этот долг нетрудно уплатить: проводите меня до Баргореля и посоветуете хороший постоялый двор, и мы будем в расчете.
Юноша присвистнул.
— Это накануне «Турнира короны»? Баргорель не маленький город, но на праздник съехались сотни, а то и тысячи гостей! — Он посмотрел на закат и добавил: — До Баргореля я вас провожу, тем более, что сам туда тороплюсь и намереваюсь поужинать в одном пристойном заведении. Вот там и посмотрим, что можно сделать.
Принц Корфул огляделся. Луг опустел. Только возле трактира на траве сидели ребятишки и смотрели на него.
— Кстати, как ваше имя? Должен же я знать за кого вступился. Хотя, надо сказать, что вы не очень-то испугались здешних вояк.
— Меня зовут Витольд, ваша милость. А что до испуга, не хочу хвастаться и, уж тем более умалять вашего благородства, но покалечить себя я бы, разумеется, не дал.
— Вот как! Тогда за какую помощь вы меня благодарите?
— Мне не удалось бы решить этот конфликт так мирно, как вам. Боюсь, без шишек бы не обошлось.
И юноша весело рассмеялся. Принц покачал головой, но тоже улыбнулся.
— Скажите, Витольд, а зачем вам все-таки понадобилась эта трава?
Юноша посерьезнел, снова взглянув на заходящее солнце:
— До столицы не близко. Если мы не поторопимся, нам не придется ночевать в Баргореле.
Принца задел уклончивый ответ молодого человека, но не мог не согласиться.
— Тогда что мы стоим? Садитесь сзади.
— Спасибо, ваша милость, в этом нет необходимости. За ручьем пасется моя лошадка. Так что позвольте…
Он взял под уздцы коня принца и вывел его на дорогу.
Витольд и рыцарь Дальней Стороны, как назвал себя принц Корфул, подъехали к Баргореле, когда совсем стемнело.
Всю дорогу они проскакали молча, только в самом начале, когда покидали неприветливую деревеньку, перемолвились парой слов. Принц Корфул узнал, что Витольд лишь двумя годами моложе его, что живет он в Баргореле чуть ли не с самого рождения, но происхождение свое знает не слишком хорошо: матери он не помнит совсем, а отец его, кажется, был капитаном стрелков арлеронской гвардии, так и не вернувшимся двадцать лет назад из сторожевого дозора на Лиммруне, — Великой Пограничной реке.
— Выходит вы, все-таки, дворянин? — поинтересовался принц.
— Быть может, — улыбнувшись, ответил юноша и легко вскочил в седло своего коня.
Больше они ни о чем не говорили до самой столицы.
Всадники неслись по затихшему предместью, невольно тревожа брехливых собак. Впереди, на фоне потемневшего неба с бледной россыпью звезд, смутно вырисовывались серые городские стены, еще можно было различить черный проем ворот под ближайшей башней, на которой горели четыре факела, еще угадывалась неровная полоса глубокого рва, тянущегося вдоль стен, но сумерки уже готовы были утопить все это в непроницаемой ночной тьме.
Внезапно послышалось лязганье цепей подъемного моста. Витольд, скакавший впереди принца, обернулся и сорванным голосом крикнул:
— Мы опаздываем! Поторопитесь, рыцарь, поторопитесь!
И конь его, не такой усталый, как у принца, и не обремененный ратным снаряжением, рванул вперед. Принц Корфул тоже пришпорил коня, но это мало помогло. Он впился напряженным взглядом в едва различимую, удаляющуюся фигуру попутчика, увидел, как его правая рука взметнулась вверх и в ней тускло блеснул серебром сигнальный рог. Два звука, низкий короткий и высокий протяжный, огласили округу. И тотчас же с башни протрубил ответный сигнал. Лязгающий треск цепей смолк, затем возобновился, теперь он был другим и свидетельствовал о том, что мост опускается.
Витольд влетел на мост, едва тот коснулся земли. Короткая гулкая дробь копыт, ударившись о городские стены, улетела в звездное небо. Спустя мгновение в ворота въехал и рыцарь Дальней Стороны. Оказавшись в городе, он облегченно вздохнул, но с удивлением заметил, что его спутник не собирается останавливаться.
— Не отставайте, рыцарь! — долетел до принца веселый голос молодого человека. — Мы еще не у цели!
Принцу ничего не оставалось, как принять вызов. Между тем озорной сын капитана гвардейских стрелков по-видимому сбавил ход, поскольку принц быстро его догнал и шел всего лишь на полкорпуса сзади.
Улица вильнула влево, превратившись в узкий переулок, который быстро вывел на небольшую площадь с притихшим фонтаном посередине. Обогнув его справа, всадники выехали на другую улицу, более просторную, чем первая. Затем снова повернули налево. Принц сообразил, что они направляются в северную часть города. Несмотря на поздний час, жизнь в Баргореле не затихала, кое-где из распахнутых окон лилась музыка, слышались раскаты смеха. Люди сновали по улицам в совершеннейшем беспорядке, и далеко не все были заняты делом. Всех будоражило одно единственное событие — предстоящий турнир Короны.
Если Витольд и собирался поиграть в скачки, то его затея была обречена на провал, лошади двигались все медленнее, пока, наконец, не перешли на неспешную рысь. Из какого-то погребка под самые копыта вывалилась компания молодых людей.
— Смотрите! — закричал кто-то из них. — Смотрите! Еще один!
— Еще один! — подхватили в толпе. Принцу приветственно замахали, в воздух полетели шапки.
Корфула кольнула было мысль, что его узнали? Но он тотчас же отбросил ее как маловероятную, — в Баргореле он никогда не был, да и о приезде принца Озенгорнского никто не мог знать. И хотя в нтом не было надобности, он все-таки накинул капюшон на голову.
Миновав еще несколько шумных улиц, переулков, больших и маленьких площадей, всадники, наконец, остановились возле трехэтажного дома, первый из которых этаж был щедро освещен. Над крыльцом горел большой фонарь, освещая вывеску следующего содержания:
Трактир
«Звезда негоцианта»
Молодые люди спешились. К ним подошел седой, но еще не старый слуга. Витольд дал ему распоряжение, и тот увел обоих коней куда-то во тьму.
Принц Корфул, полдня не покидавший седла, стоял широко расставив ноги, с удовольствием ощущая под подошвами ботфорт надежность земной тверди. Витольд указал на распахнутую дверь:
— Прошу пожаловать в лучший трактир Баргореля. Здесь отменная кухня и самые мягкие перины в королевстве.
— Вы знаете, чем заинтересовать человека. В настоящей постели я не был уже несколько недель.
— Тогда вперед!