Толстяк долго пыхтел, перетаскивая тела в дом по моему приказу. Почему они выбрали его? Наверное, предпочитают использовать подонков, вне зависимости от веса.
— Я закончил, хозяин, — Фаренгейт стоял, перепачканный кровью, радуясь от того, что смог услужить. Гнусь и есть гнусь.
— Ступай в дом и дёрни рычаг за картиной, — велел я. — Той, на которой море и корабль.
— Да, хозяин, — он трусцой бросился внутрь, а я побрел наверх, туда, где оставил Диану.
Взрыв мягко толкнул меня в спину. Обернувшись, я увидел, как жилище Мака превратилось в огромный поминальный костер, унося с собой тайну того, что этот человек за всю жизнь не совершил ничего плохого. С эсминца пришлют целый десант военных полицейских разбираться в том, что произошло. Но биография радикала разрешит любые сомнения. Притворно сдавшись властям, террорист заманил группу захвата внутрь и подорвал дом. Выжил лишь шериф, которого оставили во дворе. Украденная месяц назад со склада в городе термическая смесь уничтожит тела, расплавит пули и оружие. Никто не сможет опровергнуть эту версию. Моя первая ловушка в охоте на неведомого врага. Задуманная ещё тогда, когда я копался в базах данных, заменяя на своё фото майора-взяточника Обломова, подлежащего ссылке на Торум. Я очень ею гордился.
— Поднимите руки, шериф. Медленно, — она облизала пересохшие губы, но дуло уставившегося мне в грудь пистолета не шелохнулось ни на миллиметр.
Ну вот что за человек. Неужели единственный способ заставить её выполнить приказ — это дать команду «сидеть», используя Голос?
— Ты это, не нервничай так, — осторожно посоветовал я. — Случилась трагедия. Взрыв. Все погибли. Нужно сообщить на корабль.
— Я всё видела, — упрямо заявила она. — Вы их всех убили. Всех, кроме Мака. За что они старика? Его даже не пытались арестовать…
— Перепутали его кое с кем, — сдался я. — Со мной. Я — эйс, Высший. Создатель жизни, и всё такое. Мы вам тут уже давненько научно-технический прогресс двигаем. Чтобы людям казалось, будто сами до компьютеров и звездолетов додумались. Но кто-то в правительстве, видать, прознал и учредил службу ликвидаторов, чтобы с нами разобраться. Вот я и придумал заманить их на Торум. Здесь не город на сорок миллионов, исподтишка не ударишь. И закопать можно любую историю, коль скоро себя шерифом назначил.
— Значит, вы не брали взяток? — чудная всё же вещь человеческий мозг. Вот, оказывается, что её два года волновало до такой степени, что даже тайны мироздания и гора трупов интересуют меньше.
— Да я вообще отродясь в полиции не служил, — признался я. — Во всяком случае, в вашем понимании.
— И что теперь? — прошептала она. — Вы и меня убьёте?
— Ещё чего. Для этого я тебя, что ли, с Земли выписывал. Дай-ка сюда пистолет. Умница. Пошли домой.
Сообщение на корабль передали из её гостиной. Она не сопротивлялась, когда я помогал ей освободиться от комбинезона и поил крепким чаем, укрыв одеялом.
— Засыпай, — приказал я. — Когда проснешься, то забудешь всё, что видела вечером. Ты не выходила из дома. Играла до ночи в стрелялку.
— Хорошо, босс, — она сонно потянулась и свернулась калачиком на диване. — А вы ничего, босс. Крутой. Страшненький только. И ленивый. И с девушками обращаться не умеете.
Какое-то время я любовался красивым умиротворенным лицом, покоящимся на подушке. Хорошее дитя. Чью жизнь я разрушил, списав сюда с Земли, потому что на Торуме мне требовалась именно такая. Умная, смелая, честная. Почему некоторые вырастают Дианами, а другие — мерзкими внутри и снаружи Фаренгейтами? Где-то мы напортачили. Жаль, в исчезнувшем мире я не был генетиком. Мозгов и усердия хватило лишь на хранителя. Того, кто знает, где прячутся остальные эйсы. Должен же кто-то защищать их.
Пройдя в ванную, сполоснул лицо холодной водой. Из зеркала над раковиной на меня смотрел усталый невысокий мужчина лет сорока. Ну, или сорока тысяч, если вы в курсе, как всё устроено. Чего это я страшненький? Потому что лысый? Забавно. Когда-то мы дали им волосы на голове лишь для того, чтобы издали отличать от своих. Наверное, поздно начинать носить парик.
Вздохнув, я выключил свет и вышел во двор. Вдали темнел холм, у вершины которого расположился мой домик. Древняя привычка — селиться на горах. Пусть и на таких убогих, раз вокруг нет ничего повыше. Вокруг уже вовсю кружили армейские боты, освещая с неба работу криминалистов, копающихся на пепелище. Медленно бредя по тропе, уводящей от города, я думал о том, где же теперь достать приличного вина с сыром.