- Но это еще не все, леди Ли, - проговорила няня.
- Что еще?
- А еще сегодня к нам прибудут люди наместника. Целый отряд личной гвардии с командиром во главе. Сейчас как раз готовят помещения, чтобы разместить всех. А на кухне уже начали бить гусей к ужину.
- Зачем? - нахмурилась Алиана.
- Наша госпожа хочет не ударить в грязь лицом. В парадном зале велено все вычистить и натереть полы воском, будет пир.
Но Алиана совсем другое хотела спросить.
- Зачем наместнику присылать сюда людей?
- Голубушка, - грустная улыбка скользнула по лицу няни. - Думаю, чтобы невесту свою сторожить.
Алиана чуть не выругалась. Все так внезапно! Ее обложили со всех сторон.
- А почему отряд личной гвардии?! - бросила она в сердцах. - Отчего бы ему самому не явиться, увидеть невесту лично? Вдруг я страшная как смертный грех?!
Колетта покачала головой.
- А потому, леди Ли, что его светлость Грабэн Дэмройский должен присутствовать на Балу Тринадцати. Да и не станет он время тратить на эти глупости. Если все уже сговорено, вы его только на обручении увидите.
- Не говори мне этого! - Алиана в бессильной ярости сжала кулаки.
У Грабэна Дэмройского, наместника, владевшего герцогством Рэймзи, была отвратительная слава. Старый мерзавец, наделенный почти безграничной властью. Леди Ильена приходилась ему родственницей. Но ведь родство было достаточно далекое! Алиана просто не понимала: если уж мачехе так хотелось, пусть бы сама за него вышла!
Казалось, обида на судьбу просто выжжет ее. Когда она разжала кулаки, на кончиках пальцев плясали ослепительно яркие молнии. И тут ей неожиданно пришла в голову одна мысль. На Балу Тринадцати будет король. Если попытаться к нему пробиться и попросить защиты... Она ведь магичка. Алиана была готова на любую работу при министерстве магии.
- Значит, вечером будет пир? - спросила она.
Но в этот момент дверь стала открываться. Няня сделала страшные глаза:
- Голубушка!..
Она сразу убрала все и спрятала руки под стол. И очень вовремя - в комнату вошла мачеха.
Алиана застыла на месте, ожидая, что сейчас начнется разнос. Ибо мачеха не любила, когда ее приказания не исполняются, и была скора на расправу. Та действительно окинула цепким взглядом комнату, однако по поводу отставленного в сторону вышивания ничего не сказала. Но теперь она смотрела на Алиану, и вид у леди Ильены был несколько странный, как будто она опять что-то прикидывала в уме.
- Миледи, - начала Колетта, отвлекая ее внимание на себя, - я принесла леди Ли перекусить.
- Я вижу.
Теперь леди Ильена уставилась на няню подобно змее, гипнотизирующей птичку, однако старая Колетта это выдержала и даже бодро продолжила:
- Ведь нашей юной леди скоро замуж, и надо подпитать ее хорошенько, - тут няня показала на свои пышные прелести. - Чтобы не была такой худышкой и понравилась жениху. Мужчины, известное дело, на кости-то не смотрят, им мясо подавай!
Вот сейчас Алиана готова была провалиться сквозь землю и честно думала, что после этого мачеха взбесится. Однако леди Ильена только сухо бросила:
- Не болтай.
А ей сказала:
- Ли, дорогая, ты сегодня должна присутствовать на ужине.
- Я? - Алиана удивленно уставилась на мачеху. После смерти лорда Ортэга ее на званые ужины не приглашали, наоборот, в такие дни ей предписывалось носа из комнаты не высовывать. Но она тут же опомнилась и сделала невинное лицо: - Да, матушка.
У леди Ильены опять проскочил тот самый непонятный взгляд, а потом она проговорила:
- Тебе принесут платье, наденешь его. - И повернулась к Колетте: - Поможешь ей одеться и уложить волосы. А пока...
Она снова оглядела комнату.
- Работайте, - и вышла.
Няня так и осела на стул, бормоча:
- Простите, голубушка, ноги не держат. Но все к лучшему, к лучшему...
Что вдруг случилось с мачехой, бессмысленно было даже гадать.
***
На самом деле все было довольно просто.
После смерти мужа к леди Ильене перешло во владение все его имущество, а также все документы. Разумеется, все это до совершеннолетия их малолетнего сына Эмиля. Далее вдове лорда Ортэга полагалась вполне пристойная вдовья доля. Приемной дочери Алиане Ноэль Ортэга тоже оставил небольшое наследство. Конечно, это раздражало Ильену, потому что все это уменьшало долю ее сына. Но!
В его бюро, ключи от которого перешли к ней, оставался один наглухо запертый ящик со странной пометкой. На нем был указан год.