Около пограничной будки собралась группа людей. Все они были в замасленной прозодежде и, видимо, ехали на работу. Командир-пограничник проверял пропуска и, возвращая их владельцам, делал знак рукой красноармейцу, стоявшему у калитки. Эта калитка зеленого цвета, как и весь хрупкий палисадник, загораживающий дорогу, вероятно, была взята от какого-то дома. К палисаднику с обеих сторон примыкали проволочные заграждения.
Около пограничника стояла старуха.
- Пропусти, товарищ, - просила она.
- Нечего тебе там делать, бабка. Там фронт.
- У меня дочка там работает.
- Да где она работает? В трампарке, что ли?
- Нет. В антелерии. Пограничник улыбнулся.
- Там, бабка, артиллерии много. Где ты ее найдешь?
- Найду, голубчик. Пропусти, пожалуйста.
- Нельзя, бабка. Пропуск надо. А что она в артиллерии делает?
- В санитарном лазарете работает. Две недели дома не была. Не подранили ли ее фашисты проклятые?.. Сердце болит.
- Не могу я пропустить. Ты сначала узнай, в какой части она работает, и пропуск хлопочи.
В это время с трамвайной остановки подошла новая группа людей, и бабка отошла в сторону, терпеливо ожидая, когда пограничник освободится.
Миша свернул к большому, недавно построенному дому.
Здание районного Совета, как и все ленинградские дома в те дни, снаружи казалось необитаемым, но, войдя внутрь, мальчик увидел в коридоре людей. В первой комнате, куда он вошел, за столом сидела девушка в ватнике, а перед ней стоял телефон.
- Разрешите позвонить. Мне надо по очень важному делу, - вежливо обратился к ней Миша.
Девушка подозрительно посмотрела на него и неприветливо сказала:
- По этому телефону звонить нельзя, это дежурный Иди в соседнюю комнату.
В соседней комнате никого не оказалось. Миша закрыл за собой дверь, снял трубку и набрал номер Они условились с майором, что если придется звонить, то нужно называть его "дядя Ваня", но, когда он услышал знакомый голос, растерялся, не решаясь обращаться так запросто.
- Алло! Это вы? Алло! Алло!
- Ну, слушаю. Кого нужно?
- Это Михаил Алексеев говорит.
- Понял, племянничек нашелся. Где ты находишься?
- Я из райсовета звоню.
- Какого района?
- Не знаю. Знаю, что на тройке приехал. Тут фронт близко. Пограничники пропуска проверяют. Завод "Электросила" недалеко.
- Московский райсовет. Дальше. - Вам Васька звонил? - Звонил. Где тот человек, за которым ты уехал?
- Спрятался от обстрела в один дом и пропал. Или не выходит, что ли.
- Дом ты запомнил?
- Запомнил. Там никто не живет. Я все время смотрел. А сейчас темно стало.
- Ну, молодец. Сделаем так: жди около райсовета, я скоро приеду.
- Есть! - обрадовался Миша и повесил трубку. Поблагодарив девушку за разрешение позвонить, он вышел на улицу. Уже смеркалось, и на небе появились первые звезды. Миша прошел к трамвайной остановке, но, сообразив, что Иван Васильевич может приехать на машине, вернулся назад и сел на крыльцо. Когда шум трамвая затихал и поблизости не пробегали автомобили, Миша слышал выстрелы винтовок и пулеметные очереди с передовой линии.
С дороги свернула груженая ручная тележка, которую с трудом толкали две женщины.
- Иди, Маруся, я покараулю, - сказала одна. Вторая ушла внутрь дома и скоро вернулась в сопровождении трех женщин и мужчины.
- Ну, доехали благополучно? Тут в ящике у вас что? - спросил мужчина.
- Тут макароны, Семен Петрович.
- Давайте разгружать. По накладной все получили?
- Почти все.
Из разговора Миша понял, что женщины привезли продукты для райсоветовской столовой. В эти дни не хватало транспорта, и работники столовой своими силами, на тележках, возили все необходимые продукты.
Очень хотелось есть, и Миша пожалел, что постеснялся сказать об этом майору. По опыту он знал, что скоро это мучительное чувство притупится и лучше всего не думать про еду. Полубессонная ночь тоже давала себя знать, и, несмотря на свежий воздух, глаза слипались.
- Тележку, Таня, поставьте около кухни. Завтра утром на хлебозавод машина пойдет, - сказал мужской голос.
Было что-то знакомое во всей фигуре этого человека. Где-то Миша видел его. Мальчик лениво встал и без всякой цели подошел к двери, куда уносили привезенные продукты. У двери, держа ее ногой, стояла девушка.
- Тебе чего надо? - спросила она Мишу.
- Ничего, - буркнул он в ответ и, заложив руки в карманы, молча стал наблюдать за проходящими.
Мужчина шел последним и задержался в дверях.
- Пошлите ко мне раздатчицу, - сказал он девушке.
За дверью слабо горела синяя лампочка, но и этого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть мужчину. Миша остолбенел, - в двух шагах от него стоял тот, за кем он приехал сюда из Старой Деревни и кого так упорно ждал около недостроенного дома.
Когда все ушли внутрь помещения, Миша направился следом за ними, но остановился у дверей. "Нет! - подумал он. - Зачем? Теперь я знаю, что он тут работает и, значит, никуда не уйдет",
Не в силах сдержать своего волнения, Миша сошел вниз и стал ходить взад и вперед перед подъездом здания районного Совета, с нетерпением поглядывая в сторону трамваев и проходящих машин.
"Как он ушел незаметно из дома? - думал мальчик. - Хорош был бы я, если бы ждал его там".
Время шло медленно, но наконец пришла машина, и из нее вышел майор. Миша сразу узнал его по походке я бросился навстречу.
- Иван Васильевич!
- А почему не дядя Ваня? Привыкай. Замерз?
- Послушайте, что я скажу вам, - взволнованно перебил мальчик. - Он тут. В столовой. Директором работает.
- Вот как... Идем за мной.
Они вернулись к автомобилю, и майор открыл дверцу.
- Бураков, пересядьте, - коротко приказал он.
Бураков, приехавший вместе с начальником, уступил место Мише, пересев к шоферу. Майор сел рядом с мальчиком и захлопнул дверцу.
- Рассказывай все по порядку, - сказал майор.
Миша обстоятельно доложил обо всем, вплоть до того, как неожиданно увидел мужчину в сером пальто при свете синей лампы.
- Так, - задумчиво произнес майор, когда мальчик кончил рассказ. Молодец. А ты не ошибся? В темноте можно было его принять за другого...