— Добрый вечер, Ваше Высочество, — падре поклонился.
— Я решил самолично проводить тебя в замок, — раздался эхом по огромной гостиной голос Хейла.
— Зачем вы утруждаете себя, Ваше Высочество? — тихая речь Мечислава лилась слишком скромно.
— Почему утруждаю? — Дерек улыбнулся, стараясь немного расслабить невинного юношу. — Наш утренний разговор прервали, поэтому я хочу продолжить сейчас.
Со стороны мраморной лестницы послышались очередные шаги. Епископ спускался медленно, наблюдая издалека за своим подопечным и Его Высочеством. Крис сразу уловил нотки страсти во взгляде принца. Мужчина превосходно знал, что Мечиславу придется слишком трудно устоять перед соблазном. Что ж, это послужит хорошим уроком и отличным испытанием перед тем, как священник примет целибат — обряд безбрачия.
Епископ подошел к приемному сыну, по-отечески поцеловал его в макушку и дал напутствие. После чего пара слуг взяли вещи юноши и погрузили в машину Криса. Епископ пользовался этим транспортом довольно редко, предпочитая больше ходить пешком. Автомобиль подарил ему принц, настоятельно рекомендуя принять столь «скромный» подарок на юбилей. С тех пор машина стояла в гараже, слишком редко выезжая оттуда. Дерек и Мечислав решили пройтись до замка пешком, а расторопные слуги повезли вещи сами. Вслед удаляющимся молодым людям смотрели голубые глаза красивого епископа. Крис любил Мечислава, но по долгу своего призвания никогда бы не смог иметь семью. Приютив у себя послушного мальчика, он отдал всю любовь и нежность этому ребенку. За что получил в ответ благодарного сына и достойного преемника. Мечислав был всю жизнь послушным и внимательным, заботливым и любящим сыном. И Арджент не понимал, за что Бог наградил его столь милым дитем, учитывая, что в прошлом Крис очень сильно нагрешил. Его грех чуть не обернулся для него трагедией. И, вспоминая свою жизнь, сейчас епископ очень страдал. Каждый день замаливая грехи прошлого, он старался воспроизвести из Мечислава наилучшего святого отца. Епископ верил в него и очень надеялся.
***
Комната, предназначенная для Стайлза, оказалась слишком большой. Юноша раскладывал вещи, коих оказалось совсем мало — старые книги и вещи, подаренные ему епископом, — по местам и раздумывал о том, что вечерняя встреча с принцем прошла намного приятнее, чем утренняя. Дерек совершенно не касался тем Библии, не говорил о грешных занятиях, а лишь только рассказывал о вновь прибывшей принцессе и о своем желании, чтобы Стайлз с ней поскорее познакомился. Конечно, Мечислав обязан предстать перед будущей королевой, как только выдастся возможность.
За окном уже совсем стемнело, на небо вышла хозяйка ночи —
белоликая луна и ее маленькие сопровождающие — далекие звезды. Они усеяли темный небосвод красивыми узорами, над замком воцарилась тишина. Принц лежал в своей комнате на кровати и размышлял. Дерек рассказал о Лидии не случайно, описав все ее прелести и достоинства и при этом внимательно вглядываясь в реакцию Стайлза. Но ни один мускул не дрогнул на непроницаемом лице юноши. Стайлзу было действительно все равно. Интересно, ему и правда не нравятся девушки? Дерек непременно захотел увидеть его, стоявшим перед красоткой-принцессой, и рассмотреть, как тот станет смущаться. Но если этого не произойдет, то предположительные догадки принца станут верны. Значит, Стайлз утром краснел и дрожал не зря. Значит, ему могут нравиться мужчины. И это точно значит, что у самого принца есть маленькая надежда.
========== Часть 6 ==========
Утро радовало прохладной свежестью и переливчатым пением птиц. Погода была обворожительной, легкий ветерок не давал жарким лучам солнца распалить землю с ранних часов. Мечислав встал с восходом и уже прочитал молитву. Юноша впервые с малолетства ночевал вне дома. Огромная комната была для него чужой, накануне падре долго ворочался в кровати и не мог уснуть. Подушка казалась слишком мягкой, роскошь и изобилие посторонних предметов мебели тоже наводили мысль о грехе. В его комнате, в доме епископа, постель была более скромной и жесткой, Крис и сам во многом отказывал себе, несмотря на высокий сан. Когда первые лучи солнца показались над верхушками деревьев, Мечислав уже был во всеоружии. Одет в черные брюки, черная сорочка с накрахмаленной колораткой и черные ботинки. Падре было позволено его епископом одеваться не только в черную сутану, но и в повседневную одежду, только более скромную, нежели паства. Юноша встал у окна и любовался видом на огромный сад. Еще немного, и на деревьях появятся плоды — яблоки, груши. Многочисленные слуги будут копошиться среди фруктовых деревьев, готовясь к наступающей осени и зиме. Мечислав вспомнил, каким джемом баловал его епископ, когда забрал из приюта. Мальчик обожал сладкие пироги и плюшки, которые приносила ему дородная добрая повариха. Крис стал ему настоящим отцом, и Мечислав был предан ему всем сердцем и душой.
Почему-то именно в это утро юноша почувствовал одиночество и тоску по епископу. Вспомнил он и еще одно очень давнишнее происшествие, о котором его заставили забыть раз и навсегда. Послушный мальчик так и сделал, но сегодня оно всплыло само собой.
***
Мечиславу было тогда лет восемь. Он только попал в дом Криса и бродил по особняку, осматриваясь и изучая каждую комнату. Пока готовился ужин, епископ куда-то отлучился, попросив мальчика не пропадать и появиться в столовой к семи вечера. Мечислав поднялся на второй этаж и медленно переходил от одной комнаты к другой, осторожно открывая двери и заглядывая внутрь. Всего комнат было немного — шесть. И все они были похожи одна на другую. Кровать, стол, стулья или кресла, шкафы и еще кое-какая мебель. На полу везде расстелены ковры, настолько мягкие, что Мечислав еще долго привыкал к ним после голых и холодных полов приюта. Пройдя все комнаты, он оказался у небольшой лестницы, ведущей наверх, на чердак. Мальчика переполняло детское любопытство, и он, нисколько не сопротивляясь этому чувству, стал карабкаться по ступеням. Крышка люка была крепко закрыта, но не заперта на замок. Мечислав добавил усилия и через пять минут борьбы с тяжестью все же сумел открыть дверь. Просунув голову в люк, он начал внимательно осматриваться. В одном углу его внимание привлекли сундуки, старинные и расписные, наставленные друг на друга по два. Мечислав пролез в отверстие на чердак и осторожно подошел к «сокровищам». На улице уже начинало темнеть, поэтому и на чердаке образовались сумерки. Кое-как, переступая через сложенные ящики с инструментами, бельевые коробки и посторонние предметы, мальчик добрался до сундуков. С огромным страхом в душе и теле он дотронулся дрожащей рукой до крышки одного из них. Аккуратно, интуитивно трясясь всем телом, он приоткрыл крышку и обомлел. Его детскому взору предстало невероятное зрелище, мальчик мгновенно отдернул руку, крышка сундука тут же с грохотом захлопнулась, громко оповестив об этом ребенка. Мечислав от страха резко дернулся, споткнулся и упал, ободрав коленку, но сразу вскочил и бегом кинулся вниз. Ему казалось, что содержимое сундука неотступно преследует его. Оно, словно по воздуху, парит вслед за ним.
Когда мальчик, запыхавшись от бега, оказался внизу, то наткнулся прямо на вошедшего в гостиную епископа:
— Мечислав, — Крис встревоженно оглядывал ребенка, испуганно застывшего на одном месте, у края лестницы. — Что случилось, дитя мое? Что тебя так сильно напугало?
— Там, — мальчик, так благодарно относившийся к Крису за его доброту, не смог солгать и выложил все начистоту, — я видел сундуки…
Взор епископа стал серьезнее обычного, в глазах появилась настороженность. Мужчина подошел к испуганному мальчику и взял его холодную от испуга руку в свои.
— Ты пролез на чердак? — тихим голосом спокойно был задан вопрос.
— Да, монсеньор, — дрожь чувствовалась в каждой клеточке тела Мечислава. Он преклонился перед епископом. — Простите меня, пожалуйста. Я не должен был, я не хотел этого делать…
— Что ты там видел? — Крис смотрел пристально, следя за эмоциями мальчика. Мужчина двумя пальцами приподнял его подбородок и взглянул в глаза. — Ответь мне честно.