— Это правда, что теперь вы принадлежите мне? — воскликнула я, прижимая его к себе, впервые в жизни испытывая такое счастье.
— Да, мой небесный ангел, — заверил он меня, — и то, чем мы собираемся заняться, сделает нашу любовь бессмертной.
Он потянулся за чем-то, что лежало в ящичке ночного столика. Трясущейся рукой он достал похожий на ножны чехольчик из тончайшей кожи. Раньше я никогда таких не видела.
— Что это? — удивилась я, обеспокоенно пытаясь встать.
— Чтобы защитить вас, мой ангел. — Я понятия не имела, что он имел в виду, но всецело доверилась ему.
Наши тела слились воедино. Я неожиданно ощутила ноющую боль. На глаза навернулись слезы.
— Больно только в первый раз, — успокоил он меня. И стал покрывать мое лицо поцелуями. Теперь уже более нежными, менее требовательными. В ту ночь я поняла, что языком можно не только произносить речи!
Мы несколько часов занимались любовью. Когда забрезжил рассвет, я покинула его, и, стоя в розово-сером свете первых лучей солнца у своего дома в Венеции, я поняла, что стала другим человеком.
Глава 17
— Ты злишься на меня? — на следующий день спросила я у Джульетты.
Я все ей рассказала, последнюю часть нашептав на ушко. Щеки при этом у меня были пунцовыми. Я старалась сохранять серьезное лицо, но почему-то постоянно улыбалась.
— Нет, я на тебя не злюсь. — Но при этом она поджала губы, когда складывала в стопку платья.
Мы сидели у нее в спальне, собирали ее дорожный сундук. Ее семья на лето арендовала виллу в Асоло. Я так с головой окунулась в свои дела, что едва не забыла дату ее отъезда. Но я не стала признаваться в этом никому.
— Честно говоря, — с натянутой улыбкой продолжала Джульетта, — я рада за тебя.
— Ты серьезно?
— Серьезно, — кивнула она, как будто все еще продолжала сама себя в этом убеждать. — Ты и синьор Казанова…
— Джакомо, — еще шире улыбнулась я.
— Да — Джакомо. Вы с Джакомо поклялись перед Богом быть мужем и женой. Вы… быть мужем и женой.
— Ты уже это говорила.
— Ох! — Она стояла совершенно неподвижно, подыскивая слова. Она села на кровать. Я почувствовала, что приближается гроза.
— Катерина… — взорвалась она. — Как я могу оставить тебя в объятиях этого человека? Что ты еще выкинешь, пока меня не будет? — Джульетта расплакалась. — Это я позволила всему случиться… во всем тебе потакала…
— Нет! — Я порывисто обняла сестру. — Я так счастлива, Джульетта. Пожалуйста, порадуйся за меня. Я знаю, что делаю.
— Ой, Катерина! — покачала она головой. — Если бы только это было правдой. Пообещай мне, что однажды вы действительно предстанете перед священником… и твоим отцом.
— Конечно. И очень скоро.
— И пообещай мне, — продолжала она, запинаясь, — что до тех пор Джакомо будет надевать… свои «ножны». Ты слишком юна, чтобы случайно забеременеть.
— Обещаю. — И говорила я искренне. Я хотела стать женой, но не матерью.
Она кивнула и встала, одернула юбки.
— Уверена, что он тебя любит, — негромко произнесла она. Джульетта нежно улыбнулась мне, но на ее лице был написан страх.
Я сомневалась, верит ли она собственным словам. Но я точно знала, что она очень хотела, чтобы в них верила я. Верила в то, что я любима.
Какое же облегчение, что я обо всем рассказала Джульетте. Все в моей жизни кажется истинным и настоящим, когда я поделюсь этим с кузиной. Она — мой якорь. Теперь, когда она уезжает… честно признаться, я уже не так уверена в том, куда меня заведет судьба.
Глава 18
— Bene, Катерина, — прошептала Леда за обеденным столом, за которым они целую ночь провели разговаривая, — вы стали женой.
Катерина заметила, что девушка впервые назвала ее по имени. Подобная фамильярность заставила ее задуматься о том, что, вероятно, она наговорила много лишнего. Катерина зажгла свечу, чтобы разрушить чары прошлого.
— Ты же знаешь, что я — жена, — ответила она, намеренно делая вид, что не поняла, о чем говорила Леда.
— Нет, истинной женой, — настаивала Леда. — Как говорил ваш Джакомо. Без церкви, заключения договоров и присутствия родных. Только ваш возлюбленный, который любит вас.
Катерина заметила, что девушка говорит так, словно любовь — это что-то трепетное и одушевленное. Наверное, для Леды так оно и было.
— Давай вернемся к твоей истории, — сказала Катерина, желая сменить тему. Она доверила девушке свои тайны, и, по совести, Леда должна поступить так же. — Ты была на вечеринке, которую устроил твой отец, и Филиппо играл на клавесине. Он был один. И сердце твое полетело к нему…