8
Прошло несколько месяцев. Наши беседы становились всё более осмысленными и продолжительными. И, похоже, Кенту эти посиделки тоже нравились. Мы затрагивали разные темы. Он внимательно выслушивал меня, иногда вставлял короткие реплики по ходу, а потом высказывал своё мнение. Иногда противоположное моему, но всегда аргументировано и логично.
Частенько у меня возникали подозрения, что это ИИ играет со мной в какие-то свои игры, а Кент тут вовсе не при чём. Но после нескольких уточняющих вопросов, я убеждался в обратном. ИИ честно транслировал именно мысли Кента, так как там встречались такие моменты, о которых ИИ не мог иметь никакого представления.
Так, например, Кент рассказал мне, как во время последней вылазки на свободу он нашёл птенца, выпавшего из гнезда, и, забравшись на дерево, посадил его обратно. И действительно, соседка рассказывала мне про тот случай.
— Так ты вроде как герой у нас! — сказал я тогда Кенту.
— Нет тут ничего геройского, это ведь не девочку от собак отбивать! — отвечал Кент и смущённо поскрёб лапой по полу.
— А что, было и такое? — спросил я.
— Может и было, а может и не было — всего не упомнишь — может просто во сне привиделось.
— Да. Уж чего, чего, а поспать ты любишь, — усмехнулся я.
— Не больше, чем другие коты. Скорее уж ты у нас засоня! В воскресенье до 12 часов продрых, а я, между прочим, чуть с голода не окочурился.
— Ну, извини. Бывает. Оставим эту тему.
9.
Вообще-то про свои ежемесячные вылазки Кент рассказывал мало и неохотно. На мои вопросы он частенько отвечал, что это не моего человечьего ума дела, или, что мне это будет не интересно. А иногда просто отмахивался, говоря, что и у него должна быть личная жизнь.
В свои ежемесячные выходы он требовал снять с себя камеру и отключить ретранслятор. Уважая его право на личную жизнь, я беспрекословно выполнял эти требования. Конечно же мне было ужас как любопытно, чем он там занимается на свободе. Не всё же время он спасает птенцов, да защищает детей от диких животных.
Был у меня от Кента один небольшой секретик, про который он даже и не догадывался. В результате моей работы по совершенствованию ретранслятора и модификации его связи с ИИ мне удалось выделить сигнал от зрительного нерва и преобразовать его в изображение. Так что я мог видеть ровно то же, что и Кент, и безо всяких видеокамер. Со звуками было даже проще, это я уже давно умел. Миниатюрный ретранслятор помещался вместе с аккумулятором в небольшом ошейнике.
Почему-то я не сказал об этом Кенту. Это было моё секретное оружие. Хотя я не понимал против кого я собирался им бороться. Может быть, я этим хотел повысить безопасность своего друга в каких-то критических ситуациях. И я вовсе не хотел подглядывать за Кентом. Слово — есть слово, и его надо держать. Иначе, какие бы мы были друзья.
10
Про это своё изобретение и эксперименты с Кентом я никому не рассказывал. Я очень хорошо понимал, к чему бы это привело. Работу бы тут же засекретили, как только про неё прознали бы военные. И братья наши меньшие стали бы служить по контракту или по призыву, во благо или во зло — без разницы. Я не мог этого допустить.
На моей основной работе исследования и полученные результаты использовались сугубо в мирных целях, в основном в медицинских. Мы возвращали людям возможность видеть, слышать и общаться.
Про эксперименты с животными речь, конечно же, заходила, но дальше каких-то умозрительных заключений дело не шло. Уж слишком это казалось всем не реальным и не реализуемым. А я молчал и только поддакивал. Когда меня спрашивали про Кента, я отвечал стандартно: «Стареем, блин, стареем, но жрём, как и прежде, с двойным аппетитом!» Близких друзей, с которыми бы я делился сокровенным, у меня в данное время не было, так что и поделиться было не с кем. Не считая Кента, конечно.
11
Как-то сидя на кухне, мы с Кентом беседовали о всяких разностях, не особо углубляясь в темы, а как бы скользя по поверхности.
В какой-то момент Кент вдруг стал рассказывать что-то про свои молодые годы. Прихвастнул немного, конечно, когда рассказ коснулся его схваток с соседскими котами, но, в общем и целом, всё выглядело правдоподобно. Как я понял из его рассказов, Кент частенько попадал в ситуации, когда только чудом спасался от неминуемого возмездия. Он любил ходить по самому краю. Наверное, был адреналино зависимым. Риск и опасности, как он не раз говорил, украшали его жизнь.