— Вот то, что прислал мистеру Бруару архитектор из Америки. К сожалению, я ничего не понимаю в архитектуре и чертежах. Не могли бы вы взглянуть на них и сообщить мне ваше мнение? Здесь, по-моему, несколько разных проектов.
— Я вам уже все сказал.
— Когда вы на них посмотрите, вам, может быть, будет что добавить.
Листы были крупными, больше ярда в длину и столько же в ширину. Дебьер вздохнул, обозначив тем самым свое согласие посмотреть чертежи, и потянулся за молотком, чтобы прижать им край.
Светокопий среди чертежей не оказалось. Как заметил Дебьер, светокопии давно отправились следом за копировальной бумагой и пишущими машинками. Лежавшие перед ними черно-белые листы выглядели так, словно вышли из какого-то гигантского ксерокса, и, перелистывая их, Дебьер рассказывал Сент-Джеймсу, что они собой представляли: схематические планы каждого этажа; строительные документы, где были особо отмечены потолок, электропроводка, водопровод, строительные секции; план местности с указанием того, где будет находиться здание; рисунок здания в целом.
Перелистывая их, Дебьер качал головой и шептал: «Смешно» и «О чем этот идиот думал?» — указывая на смехотворных размеров комнатки здания. «Как, — вопрошал он, тыкая в одну из них отверткой, — здесь можно разместить галерею? Или зал для экспонатов? Для чего это вообще предназначено? Вы только посмотрите. Три человека здесь разместятся с комфортом, но не более. Камера какая-то, а не комната. И они все такие».
Сент-Джеймс всмотрелся в план-схему, в которую тыкал Дебьер. Заметив, что на чертеже нет ни одной надписи, он спросил архитектора, всегда ли так бывает.
— Разве архитектор не должен подписывать, какая комната для чего? Почему же тогда здесь ничего нет?
— Да кто его знает, — пренебрежительно отозвался Дебьер. — Работали спустя рукава, в этом все дело. Ничего удивительного, раз он умудрился сдать проект, даже не побывав на площадке. Да вы вот сюда взгляните…
Он вытащил один лист и положил его поверх остальных. Постучал по нему отверткой.
— Что это, двор с бассейном, что ли? Жаль, не доведется поговорить с этим болваном. Он, наверное, всю жизнь проектировал дома в Голливуде и считает, что дом нельзя назвать домом, если двадцатилетним красоткам негде погреть задницы на солнышке. Полное пренебрежение к экономии пространства. И вообще весь проект — сплошная катастрофа. Я удивлен, что Ги…
Он нахмурился и вдруг склонился над чертежом, пристально в него вглядываясь. Похоже, он что-то искал, но это что-то явно не было частью строения, так как он изучал не сам чертеж, а углы листа и, не найдя там необходимой детали, просмотрел все края. Со словами «чертовски странно» он сдвинул верхний лист в сторону и взглянул на следующий под ним. Потом на следующий и на следующий. Наконец он поднял голову.
— В чем дело? — спросил Сент-Джеймс.
— Здесь должны быть водяные знаки, — ответил Дебьер. — На всех листах. Но их нет.
— Что это значит?
Дебьер указал на чертежи.
— Когда работа закончена, архитектор ставит на чертежах водяные знаки и свою подпись.
— Это формальность?
— Нет. Без этого нельзя. Иначе чертежи не признаются законными. Чертежи без подписи и печати не одобрит ни комиссия по планировке, ни комиссия по застройке, и, разумеется, не найдется ни одного подрядчика, который согласится строить по ним.
— А если они незаконные, то какие же тогда? — спросил архитектора Сент-Джеймс.
Дебьер еще раз посмотрел на чертежи. Потом снова на Сент-Джеймса.
— Краденые, — ответил он.
Оба в молчании разглядывали чертежи, схемы и рисунки, разбросанные по верстаку. Где-то хлопнула дверь, и до них донесся голос:
— Папа! Мама сделала тебе песочное печенье.
Дебьер вздрогнул. Его наморщенный лоб указывал на то, что архитектор пытается понять непонятное: огромное количество приглашенных, праздник в Ле-Репозуаре, объявление о начале удивительного проекта, грандиозный фейерверк, приглашены все первые лица острова, репортажи в газетах и на телевидении.
Его сыновья продолжали кричать: «Папа! Папа! Иди пить чай!» — но Дебьер их, похоже, не слышал. Он шептал:
— Что же он хотел делать?
Сент-Джеймс подумал, что ответ на этот вопрос может пролить свет и на загадочное убийство.
Найти стряпчего — Маргарет Чемберлен отказывалась думать о нем как об адвокате и называть его так, поскольку в ее намерения входило прибегнуть к его услугам лишь на такой срок, который понадобится, чтобы обстряпать дело о лишении нежданно-негаданно возникших наследников ее бывшего мужа их доли наследства, — оказалось довольно просто. Оставив рейнджровер на автостоянке отеля «Эннс-плейс», Маргарет и ее сын спустились с одного холма и поднялись на другой. По пути они миновали здание королевского суда, и Маргарет лишний раз убедилась в том, что юристы в этой части города кишмя кишат. По крайней мере, Адриан был в этом уверен. Сама она вновь была бы вынуждена обратиться к телефонному справочнику и карте Сент-Питер-Порта. Ей пришлось бы звонить по телефону и объяснять свое дело заочно, не видя обстановки, в которой принимают ее звонок. Но с Адрианом звонить вообще не было нужды. Она могла штурмовать любую цитадель по своему выбору и нанимать того юриста, который покажется ей наиболее подходящим для ее целей.