Но, не увидев ни одного автомобиля ни на эспланаде, ни на автостоянке вдоль пирса, он понял, что проделка Билли удалась. Старший брат не дал Полу сходить на похороны единственного друга.
Пол знал, что это Билли испортил велосипед. Едва он вышел из дома и увидел, что заднее колесо прорезано ножом, а цепь снята и валяется в грязи, он сразу понял, что к этому приложил свои мерзкие руки его брат. Придушенно вскрикнув, он метнулся обратно в дом, где его брат сидел у стола на кухне и ел гренки, запивая их чаем. В пепельнице рядом с ним лежала непотушенная сигарета, другая, забытая, дымилась на сушилке у раковины. Годовалая сестренка просыпала из мешка муку на пол и играла с ней, но Билли делал вид, будто смотрит ток-шоу по телику, а на самом деле ждал, когда брат ворвется в дом и набросится на него с обвинениями, и предвкушал свару.
Пол понял это, как только вошел. Билли выдала ухмылка.
Было время, когда он побежал бы жаловаться родителям. Было и такое время, когда он бросился бы на брата с кулаками, невзирая на разницу в росте и весе. Но те времена давно прошли. Старый мясной рынок, комплекс горделивых, украшенных колоннадами зданий на рыночной площади Сент-Питер-Порта, закрылся навсегда, лишив его семью постоянного источника доходов. Теперь его мать работала кассиршей у Бута на Хай-стрит, а отец — в бригаде дорожных рабочих, где дни тянулись долго, а труд был убийственным. Так что их все равно не было дома, а если бы и были, Пол не стал бы обременять их своими проблемами. А в одиночку ему с Билли не справиться, это даже он понимает, хоть и не семи пядей во лбу. Билли только того и надо, чтобы на него с кулаками полезли. Он уже не первый месяц этого добивается, прямо из кожи вон лезет. Просто у него кулаки чешутся, а о кого их почесать, значения не имеет.
Но Пол едва взглянул на него, проходя мимо. Он подошел к шкафчику под раковиной, открыл его и вытащил оттуда видавший виды отцовский ящик с инструментами.
Билли пошел за ним на улицу, не обратив внимания на сестренку, которая осталась сидеть на полу в кухне, играя просыпанной мукой. Еще двое отпрысков семьи Филдер бесились наверху. Вообще-то Билли положено было собирать их в школу. Но он не часто делал то, что ему было положено. Вместо этого он дни напролет просиживал на заросшем сорняками заднем дворе, где подкидывал пенсовые монетки, стараясь попасть ими в пивные банки, которые опустошал с утра до ночи.
— О-о-о, — с притворной озабоченностью протянул Билли, едва увидев катастрофу, постигшую велосипед Пола. — Поли, что это тут стряслось? Кто-то, кажись, твой велик испортил?
Не обращая на него внимания, Пол сел на землю. Начал он с замены колеса. Табу, стоявший на страже рядом с велосипедом, подозрительно принюхался, и в горле у него что-то заворчало. Пол прервался и подвел Табу к ближайшему фонарю. Привязав пса, Пол показал ему на землю, чтобы тот лег. Табу с нескрываемой неохотой повиновался. Пес ни на грош не доверял его брату и предпочитал быть поближе к хозяину, Пол знал это.
— Тебе куда-то надо, да? — спросил Билли. — А тут с великом такая беда. Плохо. Что творят люди!
Полу не хотелось плакать, потому что он знал — его слезы подскажут брату еще сотни возможностей поиздеваться над ним. Правда, Билли предпочел бы выбить из него пыль в обычной потасовке, а слезы это так, мелочи, хотя все же лучше, чем ничего, но Пол не хотел доставлять ему даже такого удовольствия. Он давно усвоил, что у его брата нет сердца, а тем более совести. Билли жил только для того, чтобы отравлять существование другим. И это был его единственный вклад в жизнь семьи.
Поэтому Пол не обращал на него внимания, что совсем не понравилось Билли. Он прочно обосновался на выбранной им позиции, прислонившись к стене дома, и закурил новую сигарету.
«Чтоб твои легкие сгнили!» — подумал Пол.
Но вслух не сказал ничего. Просто продолжал латать старую потрепанную шину кусочками резины, которые наклеивал на рваный порез, стягивая его края.
— Дай-ка я угадаю, куда это мой маленький братец нынче с утра навострился, — задумчиво произнес Билли, сося свои бычок. — Может, в Бутс, навестить мамочку? Или отнести папочке обед в его дорожную бригаду? Хмм. Вряд ли. Слишком уж он вырядился. А кстати, откуда он взял эту рубашку? Уж не из моего ли шкафа? Ну, если так, держись. У меня просто так не поворуешь. Может, взглянуть поближе? Чтобы знать наверняка.