— Стелла, — повторил он. — По-прежнему звезда. — Его улыбка казалась вымученной.
— Молли, — весело произнесла она, — иди вперед с детьми. Мы с мистером Уикемом старые друзья и хотим поговорить.
Девочки весело упорхнули. Старшая несла умирающую бабочку на веточке как трофей.
— Что случилось с тобой? — спросил Август с отчаянием. — Я думал… боялся, что ты мертва. И во всем виноват я.
— Ты? Но как такое возможно? Мы были детьми. Совершенно беспомощными. Твоя мать…
— Матушка мертва.
— Нет, я…
Она не могла сказать, что сожалеет, потому что испытывала безмерное облегчение.
— Когда?..
— Три… нет, четыре лета назад. От болезни горла. Последние недели перед смертью она не могла говорить.
«Это, должно быть, обрадовало всех в доме», — подумала Эстер.
— А твой отец…
— Все еще жив, но не покидает Линкольншир. Эстер… Стелла… Но почему Стелла, во имя всего святого?
— Пришлось изменить имя. Я не убивала Тротвуда, Август, но доктор Брандалл советовал предпринять меры предосторожности. Я вышла за его сына Хью. Мы живем очень тихо, и я никому не хочу причинять неприятности. И меньше всего тебе и твоей семье.
— Да, хотя и невольно, ты причинила мне неприятности на всю мою оставшуюся жизнь! — воскликнул он.
— Как это? — в ужасе вскрикнула Эстер.
Вспомнив кошмарные события десятилетней давности, она задохнулась от холодного гнева.
«Это я претерпела столько бед!»
Бездомная, отверженная, много месяцев скиталась с цыганами, часто голодая, дрожа от холода, едва не падая от усталости. Отдала им колье за то, что приютили, — жаль, что потеряла одну подвеску, и теперь у нее не было ничего. И оказалось, что Роуэн — не одна из них. Ее маскировали под цыганку — красили волосы в черный цвет. Была ли она найденышем, как Эстер, или ее украли у богатой семьи — неизвестно. Ее не посвящали в таборные тайны, а спрашивать было бесполезно.
Наконец, вняв мольбам Эстер, они отвели ее к дому единственного в мире человека, который сумел бы ей помочь, — Джонатана Брандалла. Он принял Эстер ради старого друга Энтони и повел себя благородно, когда Хью влюбился в нее. Очень многие отцы на его месте запретили бы этот союз. Хью, после многих лет учебы, закончил медицинский факультет и уже имел практику в соседнем приходе. Они поженились без излишнего шума.
— Так чем я обидела тебя? Какие беды причинила, Гасси? — тихо, но страстно выпалила она. — Это ты украл мое наследство. Твоя семья отняла у меня дом и имя. Должно быть, я досаждала тебе самим своим существованием, но вряд ли сочту нужным извиниться за это.
Он боялся встретиться с ней взглядом. Она права, обвинив его мать. Влияние Алисии было куда сильнее, чем представляла Эстер. Стыд и позор навсегда останутся его спутниками по жизни.
Теперь, когда нашел ее, он втайне был рад, что они встретятся снова. Из Старбро-Холла пришло приглашение к обеду, и Хью счел нужным его принять. После обеда Август повел Эстер в библиотеку и дал понять, что она может посещать ее когда пожелает.
Здесь все осталось по-прежнему, и Эстер была счастлива сидеть за столом и думать об отце.
«Другого такого места просто нет на свете», — думала она.
Август иногда поднимался на башню, чтобы наблюдать за звездами, но Эстер никогда, до конца дней своих, не соглашалась пойти с ним. Для нее башня стала местом террора и насилия.
Однако, в залог мира и в память об отце, она подарила Августу книгу, новое издание Атласа неба, что привело его в восторг. Но он так и не нашел в себе мужества рассказать свою тайну. Тайну, которая едва не стоила жизни Эстер. Вместо этого после ее смерти от инфлюэнцы он заказал художнику расписать потолок библиотеки. Среди ее бумаг Хью нашел толстый конверт с надписью:
«Хранить в библиотеке Старбро-Холла».
Хью распечатал конверт и прочитал:
«Отчет Эстер Уикем».
Он лично отвез письмо Августу. Прочитав письмо, потрясенный Август признался Хью в содеянном.
Сквозь полуоткрытую дверь Август заметил, как Эстер кладет письмо Беллингема в письменный стол, и любопытство подтолкнуло его открыть ящик и прочитать послание. Смысл заключался в том, что его соперница за обладание Старбро-Холлом что-то замышляет. То, что может расстроить планы матери.
Остаток дня он следил за Эстер, видел ее тайные приготовления и, когда она направилась к башне, тайком пошел за ней. Едва она поднялась наверх с последней частью телескопа и тележка опустела, в его ушах словно зазвучал голос матери:
— Ты знаешь, что делать, мальчик.
Вопрос заключался в том, оставить ли тележку снаружи, на виду, где она может возбудить подозрения каждого, или рискнуть: вдруг Эстер услышит и помешает выполнению его миссии. Если поторопиться…
Он быстро вкатил тележку в башню, захлопнул и запер дверь и нырнул под прикрытие деревьев.
Два дня он, напуганный содеянным, никому ничего не говорил. Исчезновение Эстер посчитали побегом, признанием поражения, и Алисия объявила об этом слугам. Приехали адвокаты, новые документы были составлены, обсуждены и подписаны. Споры продолжались, поскольку поверенный Энтони оставался верен усопшему хозяину, но все его аргументы были сметены пропажей Эстер.
На третью ночь в башне был виден свет, и Август наконец сломался и все рассказал матери. Сначала она растерялась. Кто бы подумал, что ее слабак-сыночек способен на столь решительные действия?
Но, сообразив, она расчетливо прищурилась, и Августа пронзил холодный озноб. Когда Алисия призвала Тротвуда и объяснила, что нужно делать, Гасси ушел к себе. В самых худших кошмарах он представить не мог, что его поступок будет иметь столь жуткие последствия. И хотя он радовался, что Эстер удалось избежать смерти, всю жизнь его терзали угрызения совести, пока он снова не увидел ту, которую обрек на смерть.
ГЛАВА 40
Шла предпасхальная неделя: время, когда лорд Медингсфилд всегда открывал двери своего величественного дома перед началом летнего сезона. Каждый год он устраивал различные выставки из архивов и коллекций, обязательно связанные с историей дома и семьи. Тринадцатый граф, исследователь Африки, стал предметом прошлогодней выставки «Белое безмолвие». В позапрошлом году праздновался вклад десятого графа в сельскохозяйственную революцию восемнадцатого века. А этот, 2009 год, Международный год Астрономии, стал идеальной возможностью рассказать историю Эстер Уикем, потерянной дочери Люсиль, «леди со звездным колье».
Именно ее портрет — первое, что видела Джуд, войдя в чудесную утреннюю комнату. Граф пригласил ее посмотреть выставку до официального открытия.
Улыбающаяся, прекрасная, не ведающая о грядущих несчастьях, Люсиль смотрела на Джуд с портрета над резным деревянным камином.
— Юэн, это Люсиль, — представила Джуд и повернулась посмотреть, куда он девался.
А Юэн увидел Сесилию и вел ее к Джуд.
— Не видела, как ты вошла, — улыбнулась Сесилия, целуя подругу. — Роскошное платье! Пойдем, покажу тебе все, пока не нагрянула толпа. И там есть шампанское и канапе.
— Мне многое знакомо, — пробормотала Джуд, оглядываясь.
Модель Солнечной системы и большой телескоп Энтони Уикема гармонично смотрелись рядом.
Она помогала Сесилии на ранних этапах подготовки к выставке, но было чудесно видеть ее в окончательном варианте.
«А вот и портрет Энтони из Старбро-Холла! Как жаль, что портрета Эстер не существует!» — вздохнула Джуд.
— Но о ней много материала. Почему бы не начать сначала? — заметила Сесилия, подводя Джуд к первому экспонату.
Джуд застыла как вкопанная. Колье, отчищенное, отремонтированное, лежало на зеленом бархате в витрине с сигнализацией. Бриллианты сверкали крошечными огоньками в свете люстр.
— Выглядит… поразительно, — выдохнула она.
— Будто только что создано, — согласился Юэн. — Поверить не могу, что Саммер будет позволено хранить его в спальне!