Соглашение не обсуждалось на пленарных заседаниях конференции, а было достигнуто в ходе секретных переговоров глав правительств.
Англия и США стремились привлечь СССР к войне с Японией, поскольку это создавало решающие предпосылки для скорейшего разгрома империалистического конкурента на Дальнем Востоке. Политики и военные США особенно настойчиво добивались решающей помощи СССР в войне с Японией, поскольку считали, что война в Европе затянется до лета или даже до осени 1945 г., а «война с Японией, — по словам Черчилля, — будет продолжаться 18 месяцев после конца войны с Германией»[741]. Черчилль оценивал возможные потери английских и американских войск во время вторжения в Японию в 1,5 млн человек. Советский Союз, вступив в войну, спас бы жизни многих американских и английских солдат. В свою очередь СССР, вступив в войну с Японией, добился бы ликвидации опасного очага агрессии на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии.
Поэтому, верный союзническому долгу, а также стремясь обезопасить свои дальневосточные границы, СССР согласился вступить в войну против Японии.
Условиями вступления СССР в войну с Японией были:
1) сохранение status quo Внешней Монголии (Монгольской Народной Республики); 2) …возвращение Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к ней островов; интернационализация торгового порта Дайрена и восстановление аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР; 3) передача Советскому Союзу Курильских островов[742].
СССР выполнил взятое им обязательство. Он начал военные действия против Японии ровно через три месяца после победы над Германией.
Молниеносный разгром отборной Квантунской армии, осуществленный Красной Армией, явился решающим фактором капитуляции милитаристской Японии.
11 февраля состоялось восьмое, заключительное заседание Крымской конференции. Было выработано коммюнике о конференции руководителей трех союзных держав — СССР, Великобритании и США. Главы правительств согласились передать текст коммюнике по радио 12 февраля 1945 г. в 23 часа 30 минут по московскому времени одновременно в Москве, Лондоне и Вашингтоне. На следующий день коммюнике было опубликовано в центральной прессе СССР.
«Документы (Крымской. — Ф. В.) конференции свидетельствуют о настойчивой борьбе советской дипломатии за обеспечение подлинной безопасности первого в мире социалистического государства — Советского Союза, так же как и безопасности народов Европы и всего мира; за тесное сотрудничество грех держав в ведении войны… за создание эффективной международной организации… за право польского, югославского и других народов Восточной и Юго-Восточной Европы на социальный прогресс и демократическое развитие»[743].
После ЯлтыВ тот же день, 11 февраля, около 16 часов дня Рузвельт в сопровождении Гарримана выехал в Севастополь. Дорога, изобиловавшая крутыми поворотами над обрывами пропастей, проходила через Байдарские ворота, мимо Сапун-горы, где героически сражались советские воины при освобождении города от фашистов. Были сумерки, но Рузвельт поехал осматривать Севастополь, выдержавший 250 дней тяжелой осады и превращенный захватчиками в развалины — из тысяч домов только шесть были пригодными для жилья. Однако город возрождался, как феникс из огня и пепла, и израненный севастопольский порт вновь жил напряженной жизнью, сверкая огнями.
Рузвельт переночевал на американском корабле связи «Кэтоктин». Рано утром президент выехал на сакский аэродром и после торжественных проводов самолет «Дуглас С-54» взял курс па Египет, где у Рузвельта было намечено совещание с королем Фаруком, королем Саудовской Аравии Ибн-Саудом и императором Эфиопии Хайле Селассие. Переговоры проходили на борту крейсера «Куинси» на Горьком озере. После их завершения Рузвельт отбыл на родину.
Черчилль задержался в Севастополе на два дня. Ему хотелось посмотреть не только на разрушенный Севастополь тех дней, но и, как потомку герцога Мальборо, на места боев английских интервенционистских войск в период Крымской войны 1853–1850 гг.
Прибыв в Севастополь, Черчилль осмотрел «английское кладбище», долину под Балаклавой, где русские войска разбили английскую кавалерийскую бригаду. Сопровождавший Черчилля офицер военного министерства рассказывал ему об отваге английских войск, а командующий Черноморским флотом напомнил британскому премьеру, как под Балаклавой и Севастополем доблестно бились с фашистами советские воины, в том числе моряки, которых гитлеровцы с ужасом называли «черной смертью».