Утром 14 февраля Черчилль выехал в Саки, где его ожидал самолет. На аэродроме был выстроен почетный караул. Черчилль обошел строй, пристально заглядывая в глаза советским воинам, как будто пытаясь разгадать источник мужества советского народа, Красной Армии.
Самолет Черчилля взял курс на Афины: премьер спешил дать новые директивы послу Липеру и генералу Скоби, всего семь недель тому назад потопившему в крови освободительное движение греческих патриотов. Из Афин Черчилль вылетел в Египет. В Александрии на борту американского крейсера произошла его последняя встреча с Рузвельтом. После совещаний с Ибн-Саудом Черчилль вернулся в Англию.
Оценивая результаты Крымской конференции, Черчилль признавал: «Ни одна из предыдущих встреч не показала с такой ясностью тех результатов, которые могут быть достигнуты, когда главы трех правительств встречаются друг с другом с твердым намерением смело встретить трудности и преодолеть их. Я исполнен решимости… не допустить после победы ослабления столь прочно установившихся уз дружбы и сотрудничества»[744].
Черчилль отмечал необходимость тесного единства Англии, СССР и США, которые «могут вести мир к процветанию и счастью». «Судьба человечества, — говорил он, — не была бы прочной в случае возникновения какого-либо ужасного раскола между западными демократиями и Советским Союзом»[745].
Подобные же мысли высказывал и Рузвельт.
«Как будто предвидя возможность появления в будущем наветов на Крымскую конференцию, президент Рузвельт, оценивая встречу в Крыму, заявил в конгрессе США:
— Эта конференция означает конец системы односторонних действий, замкнутых союзов, сфер влияния и всех других политических интриг, к которым прибегали на протяжении столетий…»[746]
Рузвельт назвал решения Крымской конференции «поворотным пунктом истории», событием, «продемонстрировавшим редко встречающееся в истории единство» ее участников.
И тем не менее уже чуть ли не с 1945 г. начались назойливые попытки опорочить Крымскую конференцию, извратить смысл ее решений. Попытки ревизии Ялты имеют и своих дирижеров, и своих фанатичных исполнителей.
Такие оценки итогов Крымской конференции, как «Ватерлоо», «предательство» западных держав, интересов США, стран Восточной Европы, как «раскол Европы», появившиеся в период «холодной войны», в модифицированном виде муссируются многие годы. С критикой решений Ялты выступали сенатор Артур Ванденберг, политолог Роберт Тафт, «охотник за ведьмами» Джозеф Маккарти (опубликовавший книгу «Америка отступает от победы»), Хэнсон Болдуин, посчитавший решения в Ялте «крупной ошибкой», и другие.
В противовес фальсификаторам истории, в 70–80-х годах в США, Англии и других странах появилась прогрессивная, так называемая «ялтинская школа» международников. Они выступали и выступают в поддержку принятых в Крыму решений, за нормализацию отношений между СССР, США, Англией, ФРГ, они сходятся на том, что решения в Ялте представляют альтернативу политике «холодной войны», «позиции силы».
«Если бы мы не пришли к соглашению (в Крыму, — Ф. В.), — писал еще в 1949 г. государственный секретарь США Стеттиниус, — это означало бы затянуть войну с Германией и Японией, это помешало бы созданию ООН и это, возможно, привело бы к другим трагическим последствиям»[747].
Крымская конференция, несмотря на все трудности и разногласия, стала апогеем дружественного сотрудничества СССР, Англии и Соединенных Штатов в борьбе с общим врагом, и потому была на западе названа «конференцией века». Конференция «явилась одним из крупнейших международных совещаний во время войны и высшей точкой сотрудничества трех союзных держав (курсив мой. — Ф. В.) в борьбе против общего врага»[748]. Она убедительно продемонстрировала возможность успешного сотрудничества государств двух различных общественных систем — социалистической и капиталистической.
«Крымская конференция выработала программу демократического устройства послевоенного мира, она воодушевила народы на борьбу с фашизмом и означала окончательный провал расчетов фашистской Германии на раскол союзников»[749].
Документы Ялты, а позднее Потсдама — и это никто не в силах вычеркнуть из истории — создали надежный политико-правовой фундамент для организации мировых дел на разумной, справедливой основе, для мирного сосуществования и сотрудничества Запада и Востока.
Глава X В Потсдаме и после него