Нет-нет -нет.
Она тут же отшагнула.
- Чего ты боишься?
- Я не готова быть матерью. Я просто хотела убедиться, что...
- Это не тебе решать.
Что они заладили все одно? И Марлон, и эта? Если не мне, то кому?
- Как по мне очень даже мне.
- Если тебя выбрали мамой, ты не увернёшься.
- Учитывая, что я столько лет была в браке, и меня не выбирали, я сомневаюсь, что сейчас будет подходящий момент.
- Не тебе решать.
- Просто скажите мне, нужно ли переживать об этом. Или головные боли, обмороки – это…
- Перестань нервничать и думать глупые мысли, и жизнь сразу станет легче. И перестань делать то, что могут сделать за тебя другие. Отдохни. Не другим делом займись, а просто отдохни. Ты боишься упустить жизнь, рвёшься куда-то, но упускаешь крое-что важное, - в голосе знахарки мелькнула даже будто бы ласка, - себя. А на счёт этого... Я ничего не чувствую. Такое может быть в двух случаях: либо ещё рано о чем-то говорить, либо там ничего нет.
- И кто скажет, какой это случай?..
Больше из упрямства отозвалась я.
- Время. Оно расставит по местам. – Женщина залилась звонким, девичьи смехом. - И сердце. Оно подскажет.
- А если не оно? Почему тогда все это происходит?
- Сказала же, дурочка, - от её «дурочки» обидно почему-то не было. – Думаешь много, злишься, волнуешься, вот и кипит голова. Лучше б подумала, чего ты хочешь?
- Чего я хочу?
Мой вопрос остался без ответа, знахарка вернулась к тому, за чем я её и застала, перекладыванию пучков с травами. Я сделала ещё один долгий глоток напитка, опустошая кружку, а потом встала с места.
- Благо желаю, - после этих слов на сухих губах знахарки появилась улыбка, и она кивнула мне. Что ж, этикет и здесь пригодился. Спасибо Дэви Эдванс, моя гувернантка, что немного научила меня старым обычаям, указывая, что доброе слово и этикет ничему ещё не мешали.
Глава 5
Глава 5
- Хочешь, я расскажу? – Марлон надоедал мне, снова изображая из себя хорошего человека. – Закончим, я приеду в институт и расскажу всем.
Я повернулась к нему, прикусив язык, чтобы не выкрикнуть ему в лицо: «Нет! Все равно не прощу!». Во мне говорит злость и обида на него, и это мало помогает делу, а вот это… это бы многое решило.
- Хочу.
- Ты тогда меня простишь?
Я задумалась. Конечно он поступил плохо, но если так.
- Прощу, - тихо добавила я. – Марлон, понимаешь ли ты хоть на каплю, как ты меня ранил? Ты предал все, что мы создали. Предал нас. И этого уже не вернёшь.
- Мне жаль, Илира.
- Я знаю.
Я видела по его лицу, что ему и правда жаль. Кто знает, что толкнуло его на этот поступок? Собственное тщеславие? Случайность? Может в тот момент он, как и говорил мне, и правда считал, что это единственный выход? Что никто не примет эти исследования под моим именем, ведь я женщина. Что это единственный шанс, дать моем книге жизнь. Может все так и было. Не думаю, что в тот момент он до конца понимал, на что шёл и чем это обернётся для него, для меня, для всех нас. Да и будь у него другая жена, не такая же тщеславная, как я, гордячка, желающая присвоить себе каждую букву, написанную на каждой страничке этой книге, может быть все обернулось бы иначе.
- Я обещаю, что я… - я отмахнулась. Слова ничего не значат. Он может говорить что угодно как говорил, что любит меня и дорожит мной, и в том числе, как будущим профессором. А не просто как женой.
- Сделаешь и поговорим.
Марлон ушёл, оставив меня с бумагами, в отличие от него, я запоминала новые языки и слова темных диалектов быстрее, чем он, так что он с облечением всегда отдавал мне переводы текстов и надписей. Ему это просто не нравилось. Здесь в храме по красней мере был стол и лампада, а не в шатре сидеть, сгорбившись. Марлон предусмотрительно оставил охрану снаружи, и я ему была благодарна настолько, что даже позволила себе кивок. Документы были смятыми, многих слов я не знала или не помнила, так что истории получались странными.
Культ верил в Любовь. В любовь мужчины к многоликой или многорождённой. Очень странное слово, которые я таки не смогла перевести корректно, приходилось дословно. Она обязана умирать и возрождаться, и никогда не помнить его, и его задача каждый раз находить её, любить, помогать во всех делах. И что именно такая любовь священна. Они просили у этой пары поддержки, мужа или... детей. В записях, что вёл местный храмовник, я нашла одну заметку, где со слов женщины было записано, что одна вдова, потерявшая всю свою семью после пожара на окраине поселения, пришла храм и попросила Их или Любящих, как их иногда называли, о детях и муже, уж очень ей хотелось испытать снова радости семьи. И вот спустя пару месяцев она нашла мужа, и у них появилось сначала дочь, потом сын и на момент написания заметки одна ждала ещё одного ребёнка. Женщина была полна восторга и благодарности.