- Илира?..
Я открыла глаза, где-то в висках запульсировала боль, отдающая в затылок. Стоило мне сесть, опираясь на кого-то, как яркий свет вызывал новую вспышку боли. Как же ярко…
Я дёрнулась, отмахиваюсь от чьих-то прикосновений, и едва не врезала с размаху Марлону. Он смотрел на меня встревоженными синими глазами, а морщинки вокруг глаз стали глубже. А он стал старше… Я вырвала руку, занесённую над его головой, которую он успел поймать.
- Ты в порядке?
Судя по толпившемуся вокруг народу, я привлекла много внимания.
- Да… Что произошло?
Я была на улице, около одного из столов с инструментами. Видимо Марлон вынес меня наружу и положил на эту скамью, я с досадой хлопнула по юбке, покрытой серыми полосами пыли. Я проморгалась. Вроде получше, но стоило мне коснуться ногами земли, начла проваливаться в какой-то чёрный туман.
Резкий запах вони ворвался сквозь туман, заставляя меня морщится. Я замахала рукой:
- Ну и гадость, - я скривилась.
- Но помогает.
- Откуда у тебя это?
- У Лины часто обмороки… в последнее время, - с заминкой отозвался он.
- Поздравляю вас. Наконец-то у тебя будет сын.
Неужто он и правда думал, что я не узнаю. В обществе сплетниц и сплетников сложно скрыть подобные вещи. Я резко встала, превозмогая себя и мушки в глазах.
У них будет ребёнок. Мысль билась где-то в голове, доставляя почти физическую боль.
- Или дочь.
Я отхожу дальше, пытаясь скрыться от Марлона и его неприятной доброты. Храм встречает меня прохладой, пока я, громко втыкая каблуки в гладкий каменный пол, пересекаю зал.
- Ты не думала, что тоже?.. – Слова Марлона летят мне в спину. Он догнал меня. В тишине за ним захлопывается дверь. - Просто эти головные боли и обморок, и вообще ты сама не своя, у тебя все из рук валится.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь к нему:
- Я? Я похожа на человека, который хочет ребёнка?
- Ты была бы хорошей матерью.
- Рада, что ты обо мне подобного мнения. Но это мне решать.
- Не всегда, - он пожимает плечами.
- Слушай, Марлон, это не твоё дело.
- Как скажешь, но я думаю, тебе стоит обратиться к врачу. Точнее быть, здесь есть знахарка, недалеко живёт, я как-то к ней обращался. Давно. Просто спроси...
Я закатываю глаза.
- Твоя забота пугает меня больше, чем если бы тебе было на меня все равно. Ты специально это делаешь?
- Ты так и будешь? Ты всегда недовольна, не важно, что я делаю…
Я набрала воздуха в грудь. Как же он меня раздражает:
- Интересно, почему? Ах да, ты меня предал.
- Я извинился.
- И ты считаешь этого достаточно? Извинения? Ты предал годы дружбы и не пытайся это излечить извинениями.
- Да будь ты проклята!
Марлон ушёл, хлопнув дверью и оставляя меня в тишине. Я опасливо оглядываюсь. Неудачное место для ругани мы выбрали, но ладно… Я села снова на скамью. В любом случае он прав, как бы неприятно не было это осознавать. Но меня действительно больше беспокоили мои отключения от реальности, все эти обмороки, и слабость. Пришлось все же узнать точнее, где живёт та местная знахарка и отправиться к ней наутро. Никого не предупредив, естественно. Марлону я ничего не сказала, да и никому вообще. Просто уехала. Через пару часов я буду на месте, так что никто меня не хватится.
Пока мы тряслись по ухабистой дороги, я куталась в тёплый зимний плащ и тоже тряслась, но правда от холода. Ярко светило солнце, и карета быстро нагрелась, но мне было все равно зябко. Я кутала ноги в плащ и жалела, что не одела ещё что-то. Плащ, несмотря на меха, не грел меня совсем. Да и слова Марлона: «А вдруг ты тоже…» как-то спокойствия не доставляли. Я закрыла глаза, от мысли, что все может вот так изменится, одним известием, одной ошибкой, мне становилось и вовсе дурно.
После развода от отсутствия внимания к себе я не страдала, особенно, как уехала из института и закончила преподавать. Меня сразу перестали воспринимать, как угрозу чисто мужскому профессорскому составу, и поклонники выстроились в ряд. Это меня не удивило, красивая девушка при деньгах, славе, доме и хорошем наследстве, которая точно в ближайшее время точно не собиралась замуж и не собиралась из себя строить недотрогу. Это делало меня весьма желанной для многих мужчин. Мой же муженёк уже через полгода женился на молодой и богатенькой девчушке, едва ставшей выходить в свет. И вот теперь это. Ребёнок. Меня это злило. Пока мы были в браке, я не мечтала о детях, скорее о карьере, книге, славе, научных трактатах, он изредка заговаривал об этом, но дальше обсуждения дело не продвигалось. Лишь когда моя работа уже почти близилась к завершению, он стал наседать, что нам нужен ребёнок, но я лишь отмахивалась: некогда.