Джини с какой-то светлой грустью вспоминала первое время общения с Энди, когда все еще было замечательно, настроение ничем не омрачалось и над головой еще не собирались тучи.
Первый тревожный звоночек прозвенел, когда Джини поняла, что влюбилась. Ведь чем дальше, тем больше становилось ясно, что Энди считает ее верным другом и даже своего рода талисманом, но и только. Когда Джини рядом, Энди всегда везет. Началось это еще тем днем, когда они впервые отправились в школу вдвоем. Тогда он хорошо ответил на уроке, хотя сам считал, что не знает темы, в рамках которой учитель задал вопрос.
Просто повезло, сказали бы многие. Однако Энди был человеком наблюдательным и заметил: с тех пор как он подружился с Джини, у него словно началась полоса везения. Особенно ярко это проявилось, когда пришла пора сдавать экзамены. Но и гораздо позже, когда Энди начал создавать модели одежды и устраивал первые, еще полупрофессиональные показы мод, те всегда проходили успешно, если присутствовала Джини. По этому поводу Энди даже шутил, мол, благодаря тебе приобретаю известность. Джини лишь смеялась, прекрасно понимая, что успехом Энди обязан прежде всего своим талантам.
После первого публичного заявления о себе — надо сказать, очень успешного — и будучи, подобно многим творческим людям, человеком суеверным, Энди стал требовать, чтобы Джини присутствовала на каждом дефиле. Особенно настаивал на этом после переезда из родной Филадельфии в Нью-Йорк.
Кончилось все тем, что Джини просто начала работать у него. Занималась всем: поиском сотрудников, если образовывалась вакансия, или тканей, которые требовались для осуществления творческих замыслов Энди. Решала связанные с показами мод организационные вопросы, помогала манекенщицам делать прически и макияж.
Ощутив недостаток знаний, Джини окончила специальные курсы и вскоре сама стала мастером. Притом овладела сразу тремя профессиями — стилиста, визажиста и косметолога.
Энди был бесконечно рад, что Джини посвящает ему и его бизнесу столько времени. Вместе с тем у него тянулись нескончаемые романы — то с одной женщиной, то с другой, с третьей, пятой, десятой… И каждый раз он сгорал от страсти. Об очередной пассии мог говорить бесконечно, изводя Джини подробностями свиданий, а также описаниями своих невозможных душевных мук.
Длилось это годами.
Джини жутко ревновала Энди к каждой подруге, но, стиснув зубы, выслушивала его душевные излияния. И даже утешала.
Почему она терпела все это?
Вопрос непростой. Причин было несколько.
Во-первых, не могла отказаться от Энди, от своих чувств к нему, от надежды на то, что когда-нибудь справедливость все-таки восторжествует и появится наконец возможность стать любимой, желанной, единственной…
Во-вторых, Джини осознавала, что романы Энди несерьезны и непродолжительны. Это давало ей основание надеяться, что в конце концов он поймет, с кем ему следует завязать настоящие отношения. Конечно же не дружеские, а такие, о каких она втайне мечтает.
Впрочем, отношения эти и без того давно существовали, жаль только, что носили односторонний характер. Джини сгорала от ревности и страсти, а Энди упорно не желал видеть в ней женщину — только подругу. Еще и насмехался, если ей случалось дать слабину, проявить истинные чувства.
Конечно, Джини понимала, что вечно так продолжаться не может, но все откладывала решение больного вопроса на потом…
И вот случилось нечто такое, чего, по большому счету, и следовало ожидать: Энди доигрался, очередной роман подвел его к ситуации, при которой он должен был стать отцом.
Джини, конечно, находилась в курсе происходящего. По своему обыкновению, Энди не скрывал от нее ничего.
Что и говорить, известие о беременности Хейли стало для Джини сильным потрясением. Все ее надежды в одно мгновение рухнули, она со всей отчетливостью поняла, что истратила время напрасно. Долгие годы заигрывания с судьбой утекли в песок. Все оказалось впустую. Сколько она ни нянчилась с Энди, он женится на другой. На той, которая родит ему ребенка.
Представив себе Энди с младенцем на руках, Джини разрыдалась. Видение ранило сердце. Ведь это мог бы быть ее ребенок! Ее и Энди. Ведь она ничем не хуже Хейли, такой же человек из плоти и крови. Проблема лишь в том, что Энди упорно не желает видеть в ней женщину. Вот Хейли — другое дело! И все предыдущие подружки Энди тоже…
Хотя в чем разница?
Ответа Джини не знала. С ее точки зрения, в чем-то она превосходила многих из тех, кому Энди отдавал предпочтение — хотя бы терпением.
Однако все они остались с носом, главный приз получит Хейли. Даже два — и мужа, и ребенка.
— Ну почему ей так повезло?! — всхлипывала Джини, валяясь на диване или в постели.
В первые часы после получения шокирующего известия она словно лишилась сил, не могла ни ходить, ни сидеть. Лежать и то было неудобно, слезы, стекая по лицу, мочили подушку.
В голове вертелись мысли о том, что все кончено, что больше ничего не будет и не на что надеяться. Каждая из них вгрызалась в мозг с визгом электропилы, раскаляя его добела. Сердце же, наоборот, будто покрылось корочкой льда. И словно застыло. Жизнь в нем едва теплилась.
Сказавшись больной, Джини три дня провела в одиночестве и полубреду. На четвертый ей пришлось встать, чтобы спуститься в аптеку за таблетками от головной боли. Проглотив одну и немного придя в себя, Джини принялась бездумно листать захваченный по дороге из почтового ящика рекламный буклет. На глаза ей попалось несколько объявлений от психотерапевтов. А что, это мысль, промелькнуло у нее в голове. Хоть будет с кем поговорить. Может, легче станет…
И Джини потянулась к телефонному аппарату.
Набрав номер, она услышала спокойный и удивительно приятный женский голос, звуки которого бальзамом лились на израненную душу.
Так она познакомилась с психотерапевтом Глорией Берроуз…
7
Неизвестно, как Джини справлялась бы со своей бедой в одиночку, но Глория относительно быстро помогла ей выйти из душевного кризиса. А затем посоветовала набраться духу и разорвать порочный круг, по которому движутся отношения с Энди. Если не окончательно, то хотя бы частично.
— Честно говоря, не понимаю, как можно влюбиться в модельера, — сказала Глория. — Ведь вокруг них вертится столько красавиц-моделей!
— Все правильно, — вздохнула Джини. — Оправдания этому нет. Но дело в том, что я влюбилась в Энди, когда он еще не был никаким модельером.
— Это многое объясняет. — Немного помолчав, Глория произнесла: — Насколько я понимаю, тебе давно пора внести некоторые коррективы в общение с этим парнем. — На твоем месте я для начала постаралась бы в корне пересмотреть отношение к данной проблеме. Приучи себя к мысли, что ты личность, имеешь собственную ценность, у тебя есть гордость, достоинство и прочее. Затем тебе следует устроить свою жизнь таким образом, чтобы ты оказалась вне зоны досягаемости Энди. Твоим лозунгом должно стать — «Самодостаточность!».
Подобные беседы очень вдохновляли Джини. Возвращали к жизни. Всерьез задумавшись над своим дальнейшим существованием, она решила уехать из Нью-Йорка, вернуться в Филадельфию и открыть собственный бизнес. В конце концов, она давно об этом мечтала — вот и настал подходящий момент. Притом очень кстати: организационные моменты отвлекут от грустных мыслей.
Тут надо заметить, что втайне Джини все же надеялась, что после ее отъезда Энди поймет, какое сокровище утратил. Конечно, впереди у него семейная жизнь, рождение ребенка, связанные с этим заботы и проблемы… которые придется преодолевать уже без нее, без Джини. Правда, рядом будет Хейли, но ведь это не одно и то же, верно?
Впрочем, Джини старалась отгонять подобные мысли, ведь Глория советует забыть прошлое и начать новую жизнь. Стать цельным, не нуждающимся ни в ком — прежде всего в Энди! — человеком.
Так Джини и сделала. Уехала в Филадельфию, открыла спа-салон, назвала его «Орхидея», обзавелась клиентками и думала, что наконец-то заживет спокойно…