Конелли нахмурил лоб и сжал губы в тонкую ниточку, отчего стал похожим на провинившегося школьника.
— Если не поджог, то какого чёрта…
— Посмотрите сами, — перебил Конелли, совсем не по статусу схватив начальника за потёртый рукав плаща. — Я не знаю, как это объяснить. Просто посмотрите сами.
Пришлось протискиваться сквозь толпу. Люди молча глазели на то, что осталось от некогда — если судить по соседним однотипным домам — трёхэтажек. Женщина в пижаме всё еще всхлипывала, то и дело вытирая нос платком. Рядом с ней стоял плотного телосложения мужчина, прижимая к себе перепуганную болонку. Ещё чуть ближе к пожаркам стояли трое: старик в домашнем халате и двое подростков — парнишка лет четырнадцати и девчушка чуть помладше. По всей видимости, внуки — приехали погостить у деда. А вот его супруга общалась с пожарным. То, что это супруга старика, определить было несложно: на ней был такой же безвкусный стёганый халат.
Эллингтон намётанным глазом рассматривал зевак и погорельцев. Всё это могло пригодиться позже. Он ещё не знал, как именно, но профессиональная привычка делала своё дело.
Инспектор заметил и третью семью пострадавших: молодые родители и трое детей — один, мальчик лет семи, беззаботно скакал по тротуару, ещё один, лет четырёх, жался к ноге отца, который держал на руках младенца, мирно посапывающего и улыбающегося во сне. Запоздало Эллингтон заметил ещё одного ребёнка — мальчика лет пяти, стоящего чуть поодаль. Он был одет в нижнюю майку и короткие шорты. И, скорее всего, мёрз. Однако мальчишка смотрел на инспектора, словно увидел привидение, широко распахнув глаза и не моргая. Эллингтон нахмурился, успокоил себя тем, что заботиться о ребёнке — дело родителей, и направился в центральный из трёх пострадавших от пожара домов.
Сгоревшие доски на полу скрипели при каждом шаге. Оливер огляделся: когда-то здесь была кухня. Чаще всего пожары начинаются именно здесь. Или в спальне — жильцы засыпают с сигаретой в руках. Но если Конелли и видел здесь что-то странное, что не мог описать сам и что стоило ночных поездок по городу, то сам инспектор видел только сгоревшие дотла остатки мебели и электроприборы.
— Здесь, — послышался голос сержанта из соседней комнаты.
Последовав за голосом, Эллингтон вошёл в соседнюю комнату и остановился на пороге. Даже в темноте ночи, в тусклом освещении от автомобильных фар на улицах было видно, что имел в виду Конелли: в совершенно чёрной от сажи комнате на полностью обгорелой стене висела картина. Абсолютно целая, неповреждённая картина с изображением плачущего ребёнка на ней.
— Что это? — Эллингтон нахмурился так, что заболел лоб. — Кто повесил картину в сгоревший дом?
— В том-то и дело, сэр, что никто, — радостно отозвался Конелли. Он сомневался, что поступил правильно, вызвав начальника посреди ночи на, казалось бы, обычный пожар. Но теперь заметил глубокую морщину на лбу Эллингтона и понял, что поступил верно. — Картина, по словам владельцев, висела на стене задолго до пожара. И во время пожара её тоже никто не трогал. Никто даже не смотрел на неё и не замечал, пока… пока я её лично не обнаружил. Вот как есть, так и было.
— Ты? Конелли, как ты вообще здесь оказался? — спросил Оливер, задумчиво рассматривая картину.
Та и правда была странным образом не повреждена. Даже сажей почти не покрылась — только верхний правый угол слегка запачкался. А может, уже до пожара грязный был. Эллингтон, достав из кармана платок, осторожно отодвинул картину от стены и заглянул за неё: стена была такая же чёрная, как и всё в доме.
— Так я… это… живу тут, — замялся Пол. — В конце улицы дом. Пожар увидел, подумал — вдруг помощь нужна. Прибежал. А тут такое!
Эллингтон согласно кивнул. Он, конечно, не знал, где живет его подчинённый — такие мелочи его не интересовали, но точно знал, что поступил бы точно так же… Конелли раздражал своей правильностью и усердием.
— Пол? — дождавшись, пока Конелли подойдёт ближе, Оливер одобрительно кивнул. — Вызови наших, пусть картину заберут на экспертизу, проверят на отпечатки. Сама по себе она здесь появиться не могла, а во время возгорания её здесь однозначно не было. Очень возможно, что тот, кто её повесил после пожара, и сам пожар устроил. Жильцов вызови, показания снимать будем. И еще, Конелли, мальчишке одежду найди какую-нибудь, раз живёшь рядом.