Во времена Галена, в начале нашей эры, произошло четкое отделение медицины научной (которую можно было бы назвать также теоретической — поскольку она базируется на тех или иных теоретических предпосылках) от эмпирической, в основе которой лежат практический опыт и интуиция целителя. Тем не менее научная медицина не выходила из рамок медицины естественной, и представители обоих направлений взаимно обогащали друг друга, почерпывая, перенимая методы, способы и средства успешного лечения.
И различались эти две ветви единого дерева естественной медицины зачастую только тем, что знахарка, например, выслушав жалобы больного, определяла: «А! Это у тебя, милок, лихоманка», — и готовила испытанное тысячелетиями снадобье. Врач же с важным ученым видом говорил пациенту: «У вас, батенька, лихорадка», — и объяснял, отчего она происходит, какие средства, почему и как способствуют изгнанию ее из организма, выписывал рецепт на лекарство, которое составлял — часто из тех же традиционных трав и веществ — ученик или помощник врача, а позже — аптекарь…
Наряду с европейской развивалась и накапливала опыт юго-восточная медицина. Первое употребление «корня жизни» — женьшеня — в Китае относят к четвертому тысячелетию до нашей эры. А, так сказать, официальный отсчет китайской медицины принято вести с 3216 года до нашей эры, когда император Шень-Нун закончил составление «Бен-Цао» — «Книги о травах», в которой обобщил весь известный опыт применения лекарственных растений в Китае. «Бен-Цао» и сегодня считается основой и первоисточником всех появившихся за пять с лишним тысяч лет сочинений по медицине, даром что, по преданию, написана была при помощи прямых и ломаных линий (во времена Шень-Нуна письменности в Китае еще не существовало).
Главный свод опыта китайской медицины за пятитысячелетний период составил в XVI веке ученый-фармаколог Ли Шичжен. В 52 томах «Бен-цао-ган-му» («Основы фармакологии») он дал описание 1892 лекарственных средств (среди них 900 видов целебных растений), способов и времени их сбора, методов приготовления лекарств из них, доз употребления и т. д. Общее же количество лекарственных растений, употребляющихся издревле в китайской медицине, по подсчетам современных ученых КНР, составляет свыше полутора тысяч.
Замечательно, что многие средства, которыми лечили больных древнекитайские медики, почти точь-в-точь совпадают с применявшимися в Древнем Египте и Древней Греции. Трудно поверить, что существовавшие в различных климатических и фитогеографических зонах мира целители независимо друг от друга находили и использовали одни и те же травы в одних и тех же целях. Это, конечно, возможно, но скорее всего у рецептов был единый источник, — например, из Месопотамии шумеров они могли распространиться во все стороны, на Запад и Восток, по цепочке торговых и культурных связей между соседними народами.
Торговцы и просто бродяги, путешествующие потому, что чесались пятки и хотелось посмотреть мир, нищие калики перехожие и изгнанники бродили от селения к селению, из одной сопредельной страны — четких-то границ и плотной пограничной стражи не было — в другую, торговали чудодейственными травками от различных хворей и немощей или в уплату за приветливый прием и щедрое подаяние даром оделяли рецептами, применявшимися на их родине. Да и сами знахари отправлялись нередко в путь в поисках заработка. При дворах властителей немало было высокоученых чужеземных лекарей. Почему-то люди всегда считают, что в иных землях более знающие специалисты, чем на родине. Даже древние греки привечали у себя чужеземцев. Так, Лукиан рассказывает о скифе Токсариде, приглашенном в Афины. По-видимому, этот скиф был действительно выдающимся врачевателем, если после смерти его признали «героем» и «одним из асклепиадов». В честь Токсарида даже совершались особые жертвоприношения.
Но если рецептура снадобий могла, таким образом, довольно легко путешествовать из страны в страну, с континента на континент, то методы диагностики и способы лечения освоить заочно гораздо труднее, если не вовсе невозможно. Видимо, поэтому европейская медицина до прошлого столетия не знала ни о сотнях различных оттенков биения пульса, служивших для китайских врачей верным диагностическим средством, ни о рефлексотерапии иглоукалывания, ни о других важных методах.