Вскоре с этой бессонницей и частыми кошмарами тоже нашелся метод борьбы — диван, подушки и свернутое в рулон покрывало. Я обкладывалась всем так, чтобы под утро возникало чувство, будто Кейел обнимает меня со спины, а рулон и вовсе клала поперек себя, будто это его рука. Метода хватило ненадолго…
И вот я снова злилась на самообман, на собственную жалость к себе, на нежелание борьбы с воспоминаниями. Это не могло продолжаться вечно. Возможно, с кем-то другим, но не со мной.
Я потянулась на диване, потерла сухие глаза и посмотрела на часы. Еще несколько часов до записи в бассейне. Физические нагрузки лучше всего помогали облегчить существование на Земле и ускорить ожидание необходимой даты.
Умывшись, я заварила себе чай и вернулась в комнату. Мышцы ныли от вчерашних занятий на турниках школьного стадиона, и я, усевшись в кресло и поерзав, с трудом отыскала пятой точкой что-то вроде удобства. На компьютерном столе высилась стопочка книг фэнтези о «попаданцах», которые я скупила в ближайшем книжном. Понятия не имею, что хотела в них найти, но закрывала каждую на середине, понимая, что эти истории не обо мне. Зато я вдохновилась смелостью героев и их широкими познаниями о родном мире. Например, сколько раз я жалела, что не училась на медика? А когда-то еще ужасалась, что в Фадрагосе не придумали нижнего белья…
Невольно провела рукой по плечу, наслаждаясь отсутствием ужасной бретельки от бюстгальтера. Это было ошибкой — надеть это бесполезное пыточное устройство. Хорошо, что в шкафу нашлось несколько спортивных, их-то я и предпочла.
В браузере была открыта куча вкладок с различными запросами, начиная с истории швейных фабрик, продолжая непростым устройством швейных машин и заканчивая простейшей выкройкой трусов. Еще думала узнать об оружии, но вспомнила беседу с эльфиорами Аклен’Ил и поняла, что фадрагосцы обойдутся тем, что у них есть. Пара вечеров у меня была спущена на все эти статьи, которые, как я думала, позволят мне принести в Фадрагос ценные знания.
Усмехнулась, закрывая одну вкладку за другой. Нельзя верить всему, что пишут. Я не гений и не машина — мои самые глубокие познания всегда будут ограничиваться моими интересами. И если даже я в общих чертах перескажу, как работает тот или иной механизм, меня могут не понять, это может быть бесполезно или еще хуже — Фадрагос пойдет по другому пути развития.
«У нас тоже есть эти пауки… Их яд обладает целительным свойством»
А тут?.. Даже не хочется смотреть соотношение, сколько усилий и средств вкладывается в разработку нового оружия и нового лекарства. Думаю, ответ мне не понравится.
К тому же я столько всего о Земле рассказала Аклен’Ил Цветущего плато — и о производстве, и о фабриках, больницах, школах, институтах, мобильной связи, интернете, компьютерах… Они не увидели в этом пользы, а вот опасение, вызванное нашим оружием, было высказано прямо. Эльфиоры назвали Землю Мертвым миром, потому что в нем нет духов, а если и есть, то мы утратили их имена и, соответственно, связь с ними. Почему тогда я так верила, что знания, принесенные с Земли, полезны в мире с абсолютно другими взглядами на жизнь? Почему-то верила…
Почему-то верила и вчерашним вечером, с трудом разбираясь в работе моталки и придумывая хоть какой-нибудь способ выплавки иглодержателя в Фадрагосе. А перед сном, чувствуя, как горькие воспоминания вновь одолевают, я открыла клиническую анатомию… и расхохоталась.
Наверное, чтобы разбираться в медицине, надо было поступать в медицинский. Чтобы разбираться в работе швейных машинок — на механика или швею. Ну или прав был Ромиар, я не особо умная. Скажем проще, я тупая.
Но для Фадрагоса я все же могу стать кем-то. Не гениальной Анькой Сорокиной, не великой Асфирель, а всего лишь еще одним ценным человеком. Что может дать этому миру новоиспеченный экономист, который иногда пробовал свои знания и силы на форексе? Кое-что интересное все-таки может, но лучше не загадывать. И уж если приносить в Фадрагос что-то полезное, я должна быть уверена, что не сделаю хуже. Внедрять новое придется с хирургической осторожностью по схемам, которые, к сожалению, не будут проще схем швейных машин. Фадрагосу нельзя навредить.
Кейел, что бы ты посоветовал мне? Практичный, терпеливый, сдержанный и рассудительный… Какое теперь ненавязчивое наставление прозвучало бы от тебя?
От воспоминания его глаз сердце забилось чаще, согрело в груди; на лице растянулась улыбка. Я открыла гугл и на всякий случай оставила пустой поиск. Еще раз глянув на часы, взяла с ближайшей полки потрепанный учебник макроэкономики.