«Ужаленного скорпионом можно заговаривать, хотя это, конечно, ничего не
помогает, однако допускается в видах успокоения находящегося в опасности, иначе отчаяние может довести его до умопомешательства» ( Шульхан арух, Йоре
Деа, 179).
«Талмудическая мораль»,
составитель Исаак Варшавский, с. 16
Человек по своей природе вовсе не склонен к чувству благодарности и его
выражению. Возникновению этого чувства, в частности, препятствует то, что
благодарность обычно подразумевает признание определенной зависимости от
дающего. Поэтому сравнительно легко благодарить людей, оказавших нам мелкие
услуги. Куда сложнее почувствовать подобающую благодарность к тем, с кем мы
тесно связаны (например, семейными узами), и от кого мы действительно в
некотором отношении зависим.
Э. Крупник, С. Томашпольский,
«Молитва «Восемнадцать благословений»
с объяснениями», с. 122
Природа человека такова, что каждому хочется ощущать себя независимым.
И тому, кто работает под началом других, тяжело ощущать на себе их власть: каждое новое распоряжение задевает чувство собственного достоинства и
порождает в сердце чувство протеста.
Даже когда человек сознает свою ограниченность, свои недостатки и
некомпетентность в тех или иных областях, ему тяжело бывает слышать об этом
от других.
Раби Шауль Вагшал, «Будьте добры!», с. 53
Человек не может передать во владение другому вещь, которая еще не
явилась в мир.
«Мишна. Трактат Кидушин», с. 160
Распорядитель Каменицкой йешивы, блаженной памяти, заметил: После того
как из-за Хавы Адама постигло самое тяжкое наказание — осуждение на смерть и
проклятье «В поте лица твоего будешь есть хлеб», он мог бы в гневе обрушиться
на нее с ругательствами. Адам же делает нечто совершенно противоположное, как
написано дальше: «И нарек имя жене своей Хава, ибо она была матерью всех
живущих» ( Брейшит, 3:19-20). Он рассудил так: зачем мне гневаться и ругаться?
Ведь приговор уже вынесен, и вернуть ничего нельзя. По крайней мере поищу в
жене что-то хорошее. Правда, она принесла человечеству смерть, но кому? Тем
же, кому она принесла жизнь, поскольку была матерью всех живущих. Поэтому
наши мудрецы говорили: первый человек был великим праведником. Несмотря на
страдания, которым подвергла его Хава, он не назвал ее Смертью за то, что она
привела смерть в мир, но дал ей им Хава, поскольку она же привела жизнь. И за
это он был вознагражден: «И сделал Господь Б-г Адаму и жене его одежды
кожаные ( Брейшит, 3:21).
Раби Шалом Аруш, «Сад мира», с. 285
Суть греха, связанного с Древом познания добра и зла, как известно, — в
ощущениях, в чувстве. Как сказано: «И увидела женщина, что [плоды] дерева
этого хороши для еды и что услада оно для глаз» ( Брейшит, 3:6), — люди
согрешили тогда из-за того, что почувствовали, насколько приятным может быть
запрещенное.
Следовательно,
исправление
этого
греха
состоит
в
противоположном, в «труде, совершающемся самим собой». Вместо чувства
удовольствия должен быть труд, основа которого — принятие на себя ига Небес; вместо уверенности в том, что «сила моя, крепость руки моей создали это добро»,
— работа должна совершаться сама собой.
«Беседы Любавичского Ребе. Книга Шмот»,
под редакцией проф. Г. Брановера, с. 159
Печень, например, и прочие подобные органы — самые грубо-материальные
и могут принять лишь самый малый объем души. И потому она в них предстает
как нефеш, в силах которой — только лишь дать телу жизнь. Сердце, более
чистый орган, способно воспринять больше Б-жественного света, а потому в нем
душа превращается в руах, характер и душевные склонности. А мозг в состоянии
принять больше всего, и в нем душа предстает как нешама, способность познавать
святое. Но на самом деле вся душа, от начала и до конца — как одна большая
воронка, и главная ее часть остается сверху и не входит в тело. И она-то и
называется словами хая и йехида. Эти части не могут поместиться в теле, так как в