Кровь, сочащаяся из ран малышки, остановилась почти сразу. Боль утихала дольше, но тоже постепенно прошла. Если до этого ребенок кряхтел, хныкал и извивался на руках Эссы, то под конец процедуры лечения девочка успокоилась, закрыла глазки и задышала ровнее.
Андри открыл глаза и обессиленно откинулся на одеяло. Струйки холодного пота стекали по высокому лбу целителя. Чародей был бледен, измотан, но это не помешало ему довольно улыбнуться:
— Все хорошо. Едва успел. До чего хрупкие, все-таки, эти младенцы!
Маг извлек из кармана успевший изрядно похудеть мешочек лакричного сахара, вытряхнул на ладонь оставшиеся пару кусочков и отправил в рот. Блаженно улыбнувшись, целитель прикрыл глаза и расслабился, растягивая удовольствие.
Эсса аккуратно завернула спящего ребенка во второе одеяло:
— Что мы будем с ней делать? Она совсем крошечная. Оставим себе?
— Наверняка ее родители где-то недалеко, — задумалась Виэри, — Если, конечно, живы.
— Возможно, пираты-работорговцы разорили ее поселение и захватили родных, — в палатку заглянул Матеос, — Они не берут грудных детей, с ними слишком много возни. Их оставляют умирать на холоде.
— Эх, не так я представлял себе появление нашего первого ребенка, — тихо рассмеялся Андри и подмигнул Эссе, — Но так тоже хорошо.
— Смотри, у нее твой нос, — ответила в тон чародею его подруга.
Целитель закатил глаза:
— Какой ужас! Но глаза-то наверняка твои, — Он с трудом сел, распахнул объятия и улыбнулся, — Идите ко мне, мои девочки.
Эсса, бережно держа малышку на руках и нежно улыбаясь, перебралась поближе к Андри и склонила голову к нему на грудь. Маг одной рукой обнял за плечи подругу, а другой приоткрыл одеяло, чтобы получше рассмотреть личико теперь уже совсем спокойно спящего ребенка.
Матеос помрачнел и стиснул зубы. Его лицо перекосило, как от страшной боли:
— Прекратите! Мы можем не вернуться, это вы понимаете?!
Андри поднял глаза на воина и тихо сказал:
— Спокойно, Матеос. Мы прекрасно все понимаем. Когда мы выберемся отсюда, пристроим малышку в нормальную семью. Но, грязные сапожищи Пророка, дай хоть помечтать!
Виэри положила свою изящную ручку на плечо Матеоса, увлекая его прочь из палатки:
— Не мешай им, — тихо сказала девушка, — Они всегда мечтали о нормальной семье. Никто не знает, сколько им осталось. Сколько нам всем осталось. Мы все равно не можем бросить эту крошку здесь.
Воин молча стиснул зубы и покачал головой. Чародейка продолжила:
— Ты рассказывал, что выходил своего новорожденного брата, когда твоя мать умерла. Тогда твой хозяин проявил милосердие и разрешил его оставить. Почему же ты сейчас отказываешь в этом им?
При упоминании брата Матеос содрогнулся и посмотрел на девушку долгим взглядом, словно не решаясь что-то сказать.
— Да, так и было, — глухо сказал он, наконец, — Я знаю, как обращаться с младенцами. Она выживет, не сомневайся. Давай отдохнем, Ви, до рассвета еще часа три.
Воин сел у костра, чародейка устроилась рядом. Матеос притянул Виэри поближе к себе, согревая и накрывая ее своим плащом. Девушка положила голову на плечо гладиатора и тут же задремала.
Андри не спалось. Рядом, ровно дыша, лежала Эсса. Между ними, тепло укутанный в одеяло, тихонько посапывал неизвестно откуда взявшийся посреди снежной пустыни младенец. Обоим было хорошо и спокойно рядом с магом. А сам целитель не мог избавиться от воспоминаний, внезапно нахлынувших на него ледяным потоком.
Тогда, много лет назад, магу тоже пришлось спасать от хищников и потом с такими же сложностями лечить совершенно другое живое существо. И если бы в жизни чародея не было того необычного больного, возможно, Андри смог бы в конце концов смириться с золотой клеткой, которую с такой заботой обустроил для него наставник.
Но тот случай заставил его о многом задуматься. Целитель улыбнулся в темноте и нежно погладил подругу по волосам. Эсса потянулась и промурлыкала что-то во сне.
Глава 7
Шато-Де-Арлонн, герцогство Арлонн, 9 сиалла 1127 Эры Пророка.
В дверь постучали. Андри поморщился: колокол замковой церкви только что отбил пять утра. Маг со вздохом поднялся с кровати, где лежал прямо в одежде. В дни балов и праздников он частенько ложился спать полностью одетым — ночи после таких развлечений обычно бывали самыми беспокойными, а герцог и придворные терпеть не могли ждать.