По настоянию рыцаря-капитана им пришлось идти всю ночь. К счастью, на небо вышла луна, и присыпанная снегом равнина выглядела светлой, так что Конрад ориентировался без особого труда. К утру на Волчий край опустился густой туман. Он был настолько плотным, что уже на расстоянии пары десятков футов путники ничего не видели. Ближе к полудню туман рассеялся, но вновь началась метель. Тем не менее, в снежной круговерти Конраду чудом удалось различить остатки дороги, которая когда-то, несомненно, вела в Фанкор-Зор: местные жители передвигались звериными тропами и сами дорог не строили. Рыцарь-лейтенант облегченно вздохнул: цель становилась все ближе и ближе.
Путь по остаткам дороги, как этого и следовало ожидать, оказался заметно легче, чем тот, который они уже проделали. Но бессонная ночь и раны, полученные рыцарями в схватке хищной рептилией, дали о себе знать. Обнаружив городские ворота с одной покосившейся створкой, Конрад, как командир их маленького отряда, объявил привал. Рядом с городскими стенами и внутри было удивительно тихо.
Рыцарь-лейтенант снова осмотрел раны своих товарищей. Правая рука Бертрана покоилась на перевязи и была жестко зафиксирована при помощи веток серебролиста. Ее всего лишь было нужно перевязать покрепче, что Конрад и сделал. Кроме этого, на теле своего старшего спутника рыцарь-лейтенант обнаружил несколько сильных ушибов, которые он сначала не увидел. Было похоже, что пострадали мышцы. Бертран, казалось, вовсе не замечал ни отеков, ни синяков, но ими тоже необходимо было заняться. Только вот лекарств у Конрада не было.
С Армином дела обстояли куда хуже. Несмотря на то, что его ободранная в клочья о мерзлую землю спина уже перестала кровоточить, раны на ногах, нанесенные ядовитыми шипами георсоры, теперь выглядели очень плохо. Края их начали чернеть и сильно распухли, а из самих ран стал сочиться гной. Больше всего Конрада беспокоило плечо юноши, куда пришелся укус ядовитых зубов. Слишком близко он пришелся к жизненно важным органам. Плечо тоже посинело и раздулось. Рыцарь-лейтенант покачал головой. Это означало только одно — медленную смерть.
Конрад развел небольшой костер и нагрел воды. Затем он снова промыл все раны оруженосца и аккуратно снял старые повязки и наложил чистые, мрачно отметив про себя, что по сравнению со вчерашним днем Армину стало намного хуже.
Из оставшихся припасов рыцарь-лейтенант сварил кашу на воде и предложил спутникам подкрепиться. Бертран отказался от помощи Конрада и решительно взял ложку левой рукой. Армина пришлось кормить, есть самостоятельно оруженосец уже не мог. Подкрепившись, юноша вскоре задремал тревожным сном, изредка дергаясь и вскрикивая.
Конрад присел рядом с Бертраном:
— Я видел следы, — задумчиво сказал рыцарь-лейтенант, — Они вошли в город. Теперь я понял, насколько ты был прав, брат Бертран, когда говорил, что нам надо спешить. Я очень надеюсь, что мы обнаружим беглецов живыми. Я бы не хотел этого говорить, но Армин умирает, и спасти его может только маг-целитель. Это наш единственный шанс сохранить его живым.
— Я лучше сам заколю мальчишку, чтобы не мучился! — злобно прошипел старый рыцарь, бросив испепеляющий взгляд на товарища, — Мы не будем пятнать себя сотрудничеством с преступниками и мятежниками! И унижаться, умоляя о лечении, тем более, прося об этом чародея, тоже не будем!
— Не будешь пятнать себя сотрудничеством с мятежниками?! — вскипел Конрад. Он твердо и даже с вызовом встретил преисполненный ненависти взгляд рыцаря-капитана, — То же самое говорил Венсан Де Брассар, комендант Рувена, и приор Тюремных островов, брат Маркус Виатор, его в этом всячески поддерживал. Когда в городе началась вспышка Ведьминой Хвори, этот Андри Мак Глейс, заключенный, приговоренный к смерти, умолял коменданта пустить его к больным. Под охраной, в цепях, как угодно — он был на все согласен. Что сделал комендант? Он бросил Андри в карцер, а больных просто велел запереть в жилищах, дождаться их смерти, а когда умрут, сжечь мертвые тела вместе с домами! И что мы получили? Мятеж. Восставшие удерживали Рувен чуть больше трех месяцев. Знаете, сколько погибло мирных жителей, когда Максимилиан Третий распорядился бросить в Рувен регулярную армию?