За приоткрытыми дверями и за стеклами высоких окон царил полумрак, в котором угадывались очертания сломанной мебели и разбросанные по полу вещи. С того времени, как люди покинули Фанкор-Зор, единственным обитателем и полновластным хозяином в нем стал ветер. Холодный и пронзительный, он завывал в остывших каминных трубах и свистел, пролетая между домами, ронял с крыш разноцветную черепицу и развлекался, наблюдая за тем, как она разбивается о плиты мостовой, обдирал кору с погибших деревьев, до блеска полируя сухие стволы и ветви.
Матеос остановился около одного из роскошных домов, ворота кружевной чугунной ограды которого были гостеприимно распахнуты. Воин наклонился и поднял с пожухшей травы когда-то живого изумрудного газона какой-то предмет:
— Посмотрите, что я нашел.
Эсса с тревогой оглянулась на отставшего снова мага, потом с любопытством посмотрела на гладиатора. Виэри подошла к Матеосу и наклонилась над его раскрытой ладонью. В руке бывшего телохранителя лежал разноцветный стеклянный шарик.
— Надо же, как хорошо сохранился! — улыбнулась чародейка, — Неужели он остался еще с тех времен?
— Мне жаль того ребенка, который его потерял, — грустно улыбнулась Эсса, — Это же настоящее сокровище!
— Все это очень странно… — задумчиво сказал Матеос, — У меня такое ощущение, что люди и не уходили никуда из Фанкор-Зора. Но он пуст.
— Я бы предложила заглянуть в пару домов, — осторожно сказала Эсса, — Но, признаться честно, я боюсь того, что мы можем там увидеть. У меня очень странное ощущение, — девушка нервно повела плечами, — Как будто желудок вдруг решил сжаться до размеров ореха и теперь прыгает, как мячик. В точности как тогда, когда мы съели в «Пьяной ветке» огромное блюдо пиньона на четверых, а потом узнали, из чего его готовят.
Виэри нервно хихикнула. Угрюмый Матеос слабо улыбнулся и покачал головой.
— Ты просто волнуешься, — попытался приободрить подругу подошедший Андри, — К тому же, тебе грех жаловаться. Ты тогда меньше всех пострадала от этого злосчастного пиньона. Я неделю ничего съесть не мог.
— И это говорит уроженец тех краев, где готовят суп со сливками, луком и черносливом одновременно, а мясо коптят в пиве! — веселый смех Виэри прозвучал жутковато и неуместно. Как звон серебряного колокольчика, внезапно раздавшийся на кладбище.
— Давно там не был, — в тон ей ответил Андри, — Потерял сноровку. Возможно, дело в этом?
— Все веселитесь, — укоризненно покачал головой бывший гладиатор, — Идем дальше.
С этими словами он замахнулся, чтобы выбросить стеклянный шарик, но чародей остановил его руку:
— Подожди, — улыбнулся Андри, — Не выбрасывай. Если вернемся из этой экспедиции, подаришь брату. Эсса права, это действительно сокровище. Кто еще из мальчишек сможет похвастаться, что у него есть штуковина, которой больше тысячи лет?
Воин замер и нахмурился. А затем, опустив голову, неловким движением, засунул шарик в карман:
— Да, Андри. Ты прав. Но давайте поспешим.
Словно избегая смотреть в глаза спутникам, Матеос решительно зашагал вперед по улице. Вскоре беглецы подошли к воротам того, что когда-то было роскошным парком.
Как только город опустел, магия, которая поддерживала его, без постоянного обновления заклинаний стала потихоньку истощаться. Сначала это было почти незаметно.
Растения в садах и парках, оставшись без заботливого ухода садовников, которые не давали им разрастись сверх положенных границ, почувствовали себя вольно. Деревья буйно разрослись. Они вытянули ветви далеко за пределы оград, а некоторые даже запустили свои побеги в окна опустевших домов. Кусты роз, лишившись заботливого ухода, превратились в непроходимые колючие заросли. Ползучие растения оплели статуи и вазоны в парках, балконы и балюстрады домов. Живые изгороди и лабиринты, которые перестали подстригать, стали бесформенными и неопрятными.
Первым из магических щитов, который истощился и исчез, стал тот, что обеспечивал городу освещение. Лишившись живительного света, растения замедлили свой рост. Побеги их стали тонкими и слабыми, но какое-то время все еще продолжали расти. Некоторые из них, самые капризные и светолюбивые, умерли первыми.
Все остальные растения погибли позже, когда истончился, а затем и вовсе исчез слой, дающий тепло. Какие-то растения замерзли сразу, какие-то просуществовали дольше, но, в конце концов, просто не смогли накопить сил и вновь пробудиться к жизни, когда наступила очередная северная весна, короткая и суровая.