Мальчик медленно дотащил корзину до донжона и не без труда поднял ее по лестнице. Он долго собирался с духом, прежде чем постучать, молясь Единому, чтобы все обошлось. Наконец, он тихонько поскребся в дверь, втайне надеясь, что его не услышат.
Бертрану не повезло. Дверь ему открыла сама мэтресса Эйлин. В желтом атласном платье с широкими рукавами, с золотистыми волосами, распущенными по плечам, она напомнила ему Рианнон Мятежницу, деву-предательницу, обрекшую Пророка Рикварда на мучительную смерть. Мальчик любил смотреть на росписи в замковой часовне.
Бертран поклонился, дрожа от ужаса.
— Чего тебе? — вопросительно посмотрела на него чародейка.
— К-камин, госпожа… — пролепетал мальчик, указав на корзину с дровами.
Мэтресса Эйлин распахнула дверь шире.
— Сила Единого, в замке перевелись взрослые мужчины? — раздраженно произнесла она, — Отправили ко мне цыпленка. Ладно, займись делом.
Бертран послушался. Он опустился на колени рядом с камином и начал разводить огонь. Руки мальчика дрожали и не слушались, и чем больше неудачных попыток он делал, тем сильнее боялся, что сейчас чародейка окончательно рассердится и прикажет наказать его за промедление. Бертран не раз возблагодарил Единого, что женщина не обращала на него внимания, а то он, наверное, провозился бы еще дольше. Наконец, огонь весело затрещал, облизывая поленья.
Бертран встал с колен:
— Я могу идти, госпожа? — с надеждой спросил он.
Эйлин, рассеянно листавшая книгу, обернулась на голос:
— Подожди. Подойди сюда.
Ноги совершенно не хотели слушаться Бертрана. Парализованный страхом, он приблизился к мэтрессе Эйлин. Та протянула ему серебряную кружку с чем-то горячим. От содержимого поднимался ароматный пар.
— Выпей. Ты устал и замерз, это тебя согреет.
Мальчик дрожащими руками взял кружку и под строгим взглядом волшебницы поднес ко рту. В последний момент его руки дрогнули и почти весь отвар, ароматный и горячий, пролился ему на одежду. Но, боясь гнева мэтрессы Эйлин, Бертран сделал несколько судорожных глотательных движений.
— Поросенок, — недовольно поморщилась чародейка и показала сыну истопника на кресло, — Сиди тут, я тебя не отпускаю.
Мальчик послушно сел. Женщина поставила на резной столик песочные часы и продолжила листать книгу, изредка поглядывая на них. Наконец, она встала, подошла к Бертрану и резко подняла его за шиворот:
— Прости, пришлось тебя обездвижить. Но, пока ты можешь передвигать ноги, идем, я уложу тебя. Так будет легче с тобой работать.
Бертран тащился, еле переставляя ноги. Все вокруг плыло как в тумане. Он и сам не мог бы сказать, происходило ли это от липкого страха, парализующего все его существо, или же зелье, пара глотков которого попала внутрь, все-таки подействовало. Крупно трясясь всем телом, мальчик послушно дал уложить себя на высокую кушетку.
— Тебе холодно? — заботливо, почти ласково спросила мэтресса Эйлин, — Ничего. Ты же затопил камин, сейчас будет теплее.
— Т-ты убьешь меня? — язык Бертрана едва шевелился, в горле пересохло от страха.
— Мне придется, малыш, — чародейка ласково улыбнулась и погладила мальчика по волосам, — Это желание твоего господина. Но есть и хорошие новости, — она взяла ножницы и деловито принялась разрезать на Бертране рубашку, — Тебе будет больно, но недолго. Если это тебя утешит, ты будешь последним. Твоя кровь поможет мне завершить ритуал. Больше никто не умрет, я обещаю. Его светлость пожелал снова стать молодым. Что же, я могу ему помочь. Но он совсем не ожидает, что вместе с этим я получу над ним полный контроль.
Мэтресса Эйлин сняла с Бертрана остатки рубашки и бросила в камин:
— Что-то зелье тебя не расслабило, весь как каменный. Придется зафиксировать тебя в нужной позе.
Женщина отправилась к шкафу в поисках веревок. Бертран неожиданно обнаружил, что может пошевелить рукой. Зелье не подействовало! Наверное, он все-таки выпил слишком мало. Мальчик повернул голову и увидел столик с инструментами. Некоторые из них выглядели настолько жутко, что Бертран непременно испугался бы, если бы только можно было испугаться еще больше. Сын истопника инстинктивно схватил первое, что попалось под руку, и сжал железку в кулаке.
Когда мэтресса Эйлин вернулась с веревками и наклонилась над мальчиком, он тоненько закричал, зажмурился от страха и ударил наугад, вложив в этот удар все силы, которые только смог собрать. Чародейка вскрикнула и отшатнулась. Бертран открыл глаза. Женщина стояла, выпрямившись, зажимая правой рукой левое предплечье. Из-под ее пальцев показалась кровь.