— Согласен, — кивнул Эдмунд, — Пусть так и будет!
На следующий день Эсса и Виэри пришли домой вовремя. Виэри светилась от счастья:
— Мама, папа! — заявила она с порога. — Мастер Рохелио сказал, что если я буду помогать ему в лавке, то на праздник Явления, в День рождения Пророка, он позволит мне выпустить малиновку на волю! Вы ведь мне разрешите ему помогать, правда?
— До праздника Явления еще почти три месяца, — с сомнением покачал головой Эдмунд. — Справишься, птичка?
— К тому же у тебя еще школа и мои уроки, — добавила Соланн. — Если ты начнешь хуже учиться, мне придется запретить тебе помогать в лавке.
— Всё будет в порядке! — с жаром заявила девочка. — Вот увидите! Я наверх, переодеваться — и к мастеру Рохелио!
— Я могу ей помогать, — улыбнулась Эсса, провожая взглядом сестру.
— Я тоже! — поддержал Эссу Квентин.
Эдмунд покачал головой:
— Нет, дети. Для Виэри будет ценнее, если она пройдет этот путь сама. Мы и так ее слишком оберегаем, страхуем каждый ее шаг. Пусть спасение птички станет ее собственной маленькой победой.
— Это мудрый совет, — улыбнулась Соланн. — Пусть Ви справляется сама. А мы будем просто наблюдать издалека — на случай, если ей действительно понадобится помощь.
Теперь Виэри просыпалась рано утром, и, быстро позавтракав, убегала в «Леденцовую башню» — помыть полы и протереть пыль с витрин. После школы, едва пообедав, она снова бежала в лавку, подавать товар и помогать его упаковывать — у мастера Рохелио отбою не было от клиентов.
Школьные домашние задания девочка теперь делала прямо в лавке. Когда покупателей было поменьше, Рохелио сам сажал Виэри за уроки. Вечером же, когда наступало время закрывать магазин, Виэри еще раз протирала полы в лавке и расставляла на полках товар для завтрашней торговли. Иногда, в качестве награды, мастер Рохелио разрешал ей почистить малиновке клетку, сменить воду и насыпать свежего корма. В такие моменты Виэри была просто счастлива. Вечером за девочкой приходил кто-то из родителей или старшие дети, и она отправлялась домой — ужинать и спать.
Поначалу Виэри приходилось непросто. Труд в лавке оказался тяжелым и однообразным. Но, едва бросив взгляд на несчастную пленную птичку, девочка принималась за работу с удвоенной силой.
Училась Виэри по-прежнему хорошо. В школе даже стали говорить о том, что девочка стала более серьёзной и ответственной. Эдмунд и Соланн, которые с тревогой наблюдали за младшей дочерью, согласились между собой, что она стала взрослее.
Наконец настал долгожданный день Явления. В этот день было принято зажигать в доме много свечей и готовить богатый праздничный ужин, чтобы вечером сесть за стол всей семьей. А еще в день рождения Пророка было принято выпускать на волю птиц, чтобы они несли всем добрую весть.
Эдмунд всегда с тревогой переживал этот день. Он прекрасно знал, как больно его жене готовить праздник в честь того, из-за кого магические способности теперь считались проклятием, а те, кому они достались, стали изгоями и преступниками. Вот и сейчас он предвкушал, как весь день Соланн и Квентин будут обмениваться невеселыми усмешками. Потом, после ужина, Соланн сама уберет со стола, отказавшись от помощи его и Эссы, и отправит всех спать, чтобы побыть в одиночестве, пусть даже над раковиной грязной посуды.
Весь этот день Эдмунд незаметно поддерживал Соланн: мимолетным взглядом, улыбкой, прикосновением. А она пыталась, чтобы и для него, и для детей, особенно для маленькой Виэри, праздник всё-таки оставался праздником. Для того и семья, чтобы поддерживать друг друга.
Виэри проснулась раньше всех, наскоро позавтракала, надела свое самое нарядное платье и, весело что-то напевая, вприпрыжку пустилась в «Леденцовую башню».
Соланн и Эсса с утра готовили еду. Эдмунд и Квентин выдвинули большой дубовый стол на середину столовой и расставили на подоконниках серебряные подсвечники на десять свечей каждый, которые использовались только по особым случаям. Квентин принес букет маргалейда, или дара Пророка — скромных, но очень душистых белых цветов, которые обычно распускались к празднику, несмотря на то, что снег только начинал таять.
К вечеру все они собирались зайти в лавку Рохелио, чтобы посмотреть, как Ви будет выпускать птичку.
Виэри вернулась домой гораздо раньше. Тихая и молчаливая, она аккуратно сняла плащ и повесила его на гвоздь в прихожей, а потом так же медленно и отрешенно отправилась наверх, где была их с сестрой спальня.