Где нет воды — там нет жизни. «Животная жизнь, — пишет в заключение Уэллес, — особенно в высших ее формах, не может существовать на этой планете. На Марсе поэтому нет не только разумных существ, описываемых господином Лоуэллом, но и вообще живых существ».
Несмотря на критические отзывы, теория Лоуэлла продолжала пользоваться популярностью у публики. Его секретарь описывает бешеный успех, который вызвал цикл лекций, прочитанных бывшим дипломатом в 1906 году: «Лекционный зал на тысячу мест был полностью заполнен. Спрос на билеты был столь велик, что приходилось проводить повторные лекции. Во время этих повторных лекций улицы поблизости были забиты моторами и каретами так, будто здесь давали вечернюю оперу!»
Великого противостояния 1909 года ждали с особым нетерпением. Лоуэлл полагал, что оно наконец докажет его правоту самым «твердолобым» ученым. Скептики, наоборот, рассчитывали смешать Лоуэлла с грязью.
Так, в начале сентября 1909 года Кэмпбелл отправился на высочайшую гору Соединенных Штатов Маунт-Уитней (высота — 4,418 километра) и провел новое сравнение спектрограмм Марса и Луны. И, разумеется, подтвердил свои выводы 1894 года: следов водяного пара в атмосфере Марса нет.
Теорию каналов попытался опровергнуть и французский астроном Эжен Мишель Антониади, ученик Фламмариона, до того не сомневавшийся в том, что каналы существуют, и зарисовавший 46 из них. Этот опытный наблюдатель, давно изучивший поверхность Марса, в 1909 году получил возможность наблюдать красную планету в сильнейший телескоп Европы, установленный в обсерватории Медины (близ Парижа).
Антониади начал серию наблюдений 20 сентября 1909 года. «Изображение великолепное, — записал он. — Вид планеты представляет настоящее откровение, и на ней можно рассмотреть поразительное количество подробностей. Темные пятна, окрашенные в серо-синеватый цвет, имеют очень неправильные очертания и крайне разнообразные оттенки; никаких признаков геометрии. Одно из морей (Маге Tyrrhenum), очень темное, обнаруживает «узловатое» строение и похоже на шкуру леопарда. Большой Сирт, сильно суживающийся к северу, имеет вид громадного "рога изобилия деталей". Его поверхность испещрена пятнами самой неправильной формы. <…> Из «каналов» один (Тритон), очень тонкий, состоит главным образом из трех «озер», расположенных на одной линии, другой (Непентес) искривленный, образующий вместе с предыдущим северную границу темного пространства, и еще три канала в виде размытых, очень слабых и узловатых теней».
Второй рисунок, через 1 час 30 минут. «Изображения стали хуже. Не видно больше этого великолепного изобилия подробностей… Темные пятна кажутся теперь более неясными, более правильными и менее узловатыми».
Если сравнить между собой оба рисунка, то оказывается, что на втором рисунке, сделанном при худших атмосферных условиях, имеется больше правильных каналов, чем на первом. По поводу них Антониади сообщил:
«Каналы в нижней части диска (кроме изгибающегося вправо продолжения Большого Сирта) были видны только в течение приблизительно 1/3 секунды, притом не одновременно».
Хотя сильнейший рефрактор Европы находился в распоряжении Антониади целых два месяца, атмосферные условия были очень неблагоприятны — только в течение девяти вечеров удалось наблюдать планету, большею частью при неспокойной атмосфере. Но и в те редкие моменты, когда ненадолго успокаивался вечно волнующийся «воздушный океан», диск Марса представлял картину неописуемой сложности, которую, по словам Антониади, не сумел бы изобразить ни один художник: «Почва планеты казалась покрытой множеством темных узлов и неправильных клеток вперемежку с чрезвычайно нежно-серыми пространствами с волнистыми неправильными прожилками. Во всей этой картине не было ничего геометрического, ничего, что производило бы впечатление искусственно сделанного; весь облик планеты имел совершенно естественный характер».
Тем не менее само существование каналов Антониади не отрицал, изобразив их на карте. На его рисунках можно насчитать до 50 каналов, но эти каналы заметно отличаются от каналов Лоуэлла. Одни имеют вид бесформенных широких полос, другие «разложились» в ряд неправильных «озер», некоторые оказались просто границей темных пятен и так далее. Лишь немногие из них кажутся тонкими темными линиями, но и эти каналы очень коротки и имеют кривую или волнистую форму.
«Если под каналами Марса понимают прямые линии, — писал Антониади, — то каналы, конечно, не существуют. Если же под каналами понимают неправильные, естественные, сложные полоски, то каналы существуют. Нет никакого сомнения, что мы ни разу не видели на Марсе ни одного настоящего искусственного "канала"…»
На основании наблюдений Антониади разработал собственную теорию марсианских каналов. Он разделял взгляды Лоуэлла, что Марс представляет собой высыхающую планету и большая часть его поверхности покрыта желто-красными пустынями. Темные части («моря») могут быть покрыты растительностью, аналогичной растительности земных полупустынь и существующей за счет подпочвенных вод. Никакой правильной геометрической сети прямых каналов на Марсе не существует. Пятна на планете везде имеют очень сложное естественное строение. Но во многих случаях неправильные детали поверхности Марса располагаются полосами, как на Земле. Вспомним «прямые» линии наших географических карт малого масштаба: цепи гор и островов, долины больших рек, береговые линии некоторых материков. Такие же «прямые» линии есть и на Луне (горные цепи, трещины, светлые полосы). Почему же им не быть и на Марсе, твердая кора которого образовалась, вероятно, в результате тех же процессов, что и земная кора? На местах этих-то приблизительно прямых полос карты Марса наши слабые телескопы и показывают неясные черточки-каналы. При использовании более сильных телескопов прямые черточки исчезают, разделяясь на множество пятен…
Антониади держал Лоуэлла в курсе своих наблюдений, и тот очень рассчитывал на французского астронома, считая его членом своей «партии». Результаты, полученные Антониади, разочаровали бывшего дипломата. В ответ он написал, что большие телескопы преобразовывают детали поверхности других планет в нечто расплывчатое, искажают их. Веру Лоуэлла в существование марсиан уже ничто не могло поколебать. Как и веру публики в Лоуэлла…
Марсиане Хьюго Гернсбека
В статье Герберта Уэллса «Существа, которые живут на Марсе» описан еще один возможный вид марсиан, который, по мнению знаменитого писателя, тоже вполне мог появиться в условиях красной планеты. Уэллс реконструирует облик жителей Марса следующим образом: «Ясно, что эти правящие существа произошли от какого-то вида упомянутых животных класса млекопитающих, совершенно подобно тому, как среди сухопутных обитателей земного шара появился человек. Возможно, они уже уничтожили там все иные формы животного мира, совершенно так же, как человек явно истребляет все другие виды животных у нас на Земле. <…> Представляется, что стадия, формировавшая жизнь, была весьма продолжительной, но ныне ей, может быть, пришел конец. <…>
Так в какой же степени эти существа могут напоминать земное человечество?
Существуют определенные черты, которыми они, вероятно, подобны нам. Происхождение от полумлекопитающих, которое мы для них предположили, подразумевает получеловеческую внешность. Они, вероятно, имеют голову и глаза, и тело с позвоночным столбом, а поскольку у них из-за высокого интеллекта обязательно будет крупный мозг и так как почти у всех существ с большим мозгом он расположен вблизи глаз, то у марсиан окажется, по-видимому, крупный и пропорциональный череп. По всей вероятности, они крупнее землян, возможно, и массивнее человека в два и две трети раза. Однако это еще не означает, что они окажутся в два и две трети раза выше ростом, а признавая более рыхлое телосложение марсиан, можно допустить, что, встав в полный рост, мы будем им по пояс. И хотите — верьте, хотите — нет, они будут покрыты перьями или мехом. Я не знаю, и не знаю, известно ли это вообще кому-нибудь, почему человек, в отличие от общей массы млекопитающих, является гладкокожим животным. Однако не приходит на ум необходимого довода, который заставил бы меня поверить, что и марсиане — гладкокожие.