— Она просто Кеплиан. Мы убиваем их, где бы ни встретили. Они — Зло. — Он горделиво выпрямился. — Да, они на стороне Тьмы.
Кобыла воспользовалась тем, что верёвки снова ослабели, и успокаивающе дотронулась мордой до жеребёнка.
— Никакого зла я тут не вижу. Это всего лишь кобыла, которая пытается защитить своего детёныша.
За её спиной забубнили голоса, но слух улавливал лишь обрывки фраз:
— … Нет здесь.
— … Отправился в долину. Он не вернётся ещё несколько дней.
— Тогда что нам делать? Может, эта женщина обладает силой.
На лице девушки мелькнула победоносная улыбка. Похоже, их хозяин в отлучке, и его не будет несколько дней. У всех был такой вид, точно они побаиваются её. Немного, по крайней мере. Она послала мысленную команду своей лошади и медленно распрямилась в седле. Казалось, лошадь и всадница внезапно выросли в размерах, в их облике проступил оттенок угрозы, и все это явно внушало благоговейный ужас тем, кто толпился вокруг. Медленным, зловещим движением Элири вытащила из кармана рубашки амулет.
Легко спрыгнув с лошади, она прошла туда, где люди все ещё натягивали верёвки, удерживая кобылу. Когда девушка прикоснулась кусочком янтаря к влажному носу жеребёнка, прозрачно-золотистый камень мягко замерцал. Она высоко подняла амулет.
— Ганнора говорит: в жеребёнке нет Зла. Он никому не причинил вреда и должен быть освобождён.
Из задних рядов вперёд пробился мужчина. Плотного сложения, со светлыми волосами, поблёскивающими на солнце. На его лице застыло выражение хмурой злости.
— Жеребёнок слишком мал и просто не успел ничего сделать. Но он вырастет и будет творить зло. Все Кеплиан — приверженцы Тьмы. А мы здесь убиваем тех, кто принадлежит Тьме. Откуда ты взялась, леди, что не знаешь таких простых вещей?
Элири ответила вопросом на вопрос:
— Откуда взялся ты, человек, если собираешься замучить животное и новорождённого жеребёнка? Кто сказал тебе, что они — Зло, если сама Ганнора говорит, что, по крайней мере, жеребёнок невинен?
Мужчина буквально взревел, заглушив её голос:
— Невинен? Те, кто служит Тьме, расправились с моими близкими, когда я был ещё ребёнком. А год назад кто-то из их рода убил моего брата, которого послали с поручением в Долину Зелёного Безмолвия. Что, мы так и будем стоять здесь, дожидаясь, пока эта женщина вырвет из наших рук законную добычу? — Он шагнул вперёд.
— Ты так жаждешь убивать, что даже не поинтересуешься платой? — вкрадчиво спросила Элири.
Он замер.
— Платой?
— Да. Ганнора говорит, что жеребёнок невинен. Если она не скажет со всей определённостью, что кобыла несёт в себе Зло, ты отдашь мне обоих за выкуп?
Он прищурился, погрузившись в раздумья и ничего не замечая вокруг.
— Что ты предлагаешь, леди? Отлично, она снова стала «леди».
— Я не могу предложить тебе ничего, равноценного потере близких, но могу предложить двух за двух. — Она махнула рукой в сторону своих осёдланных и взнузданных лошадей.
— Согласен, леди. — Казалось, его больше ничуть не заботило, какой приговор вынесет Ганнора кобыле. Он протянул руку к поводьям, и по приказу Элири обе лошади подошли к нему. — Теперь вот что, леди. Ты получаешь эту пару перед заходом солнца. Можешь увести их отсюда, но в твоём распоряжении один день. После этого они по справедливости снова становятся нашей добычей.
— Мне нужно купить припасы и пополнить запас воды.
— Нет. Здесь ты не получишь ничего. Мы не торгуем с Тёмными. Забирай своих «друзей» и проваливай отсюда, пока тебя не забили камнями.
Он шагнул вперёд, выражение жестокости в его глазах проступило ещё отчётливей. Элири видела, что он получал удовольствие от того, как провернул эту сделку, но в то же время был не прочь напасть на неё, если почувствует, что это может удастся. Взглядом он уже жадно ощупывал её седельные сумки и толстую постельную скатку. Рука девушки метнулась к луку и выхватила стрелу, прежде чем он успел приблизиться к ней.
— Стой, где стоишь! Я заключила честную сделку и получу то, за что заплатила. — Она приказала мужчинам, все ещё удерживающим кобылу: — Отпустите её. — Они заколебались, и она нацелила стрелу прямо в грудь того, кто выступал в роли заводилы: — Прикажи отпустить её, сейчас же! Он неохотно бросил несколько слов, верёвки упали. Кобыла тут же встрепенулась всем телом и бросилась к жеребёнку. Сердце девушки упало, когда она увидела, что на лице заводилы вновь заиграла самодовольная улыбка. Что теперь?