Чувства, какими бы они ни были, это прежде всего человек — осознающая саму себя жизнь. Предваряя свои размышления о любви, Э. Фромм в своей книге «Искусство любить» пишет:
«…осознание себя как отдельной сущности, осознание краткости своего жизненного пути, осознание того, что он (человек. — В. К.) независимо от своей воли родился и против своей воли умрет; того, что либо он умрет раньше тех, кого он любит, либо они умрут раньше его; осознание своего одиночества и отчужденности, своей беспомощности перед силами природы и общества — все это превращает его одинокое, обособленное существование в настоящую каторгу. И если он не сможет освободиться от этой каторги, выйти на волю, не сможет объединиться каким-то образом с людьми и внешним миром, он сойдет с ума.
Переживание отчужденности порождает тревогу, и в конечном счете тревога всегда происходит от этого. Быть отчужденным — значит, быть отрезанным от мира, не имея возможности воспользоваться своими человеческими силами. Поэтому быть отчужденным — значит, быть беспомощным, неспособным активно воздействовать на окружающий мир, на вещи и людей; это значит, что мир может посягнуть на мои права, а я не смогу защититься. Таким образом, отчужденность является источником внутреннего беспокойства. Кроме того, это порождает стыд и чувство вины. Такое переживание вины и стыда в отчуждении описано в библейском рассказе об Адаме и Еве. Когда Адам и Ева вкусили от «древа познания добра и зла», когда они ослушались, когда они стали людьми, освободившись от первоначального единства с природой… им стало стыдно».
«И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоя-сания», — повествуется в книге Бытия.
Однако смущение Адама и Евы заключалось не столько в том, что они увидели гениталии друг друга. Скорее всего, метафорическим языком Библия подчеркивает тот момент в жизни наших предков, когда произошло очеловечивание человека, обособление его от царства Природы.
«…осознав себя и друг друга, мужчина и женщина осознали свою обособленность и различие, они остались чужими, потому что еще не научились любить друг друга (что особенно явно видно из того, что Адам оправдывается, обвиняя Еву, вместо того, чтобы попытаться ее защитить), — делает вывод Э. Фромм. — Осознание человеческой разобщенности без воссоединения любовью — вот источник стыда. И здесь же источник вины и тревоги.
Таким образом, самая глубокая потребность человека — это потребность преодолеть свою отчужденность, освободиться из плена одиночества. Абсолютная невозможность достичь этой цели ведет к сумасшествию, потому что смятение полного одиночества можно преодолеть, лишь совсем уйдя от внешнего мира, так что чувство одиночества исчезнет постольку, поскольку исчезнет сам этот внешний мир, от которого был отчужден индивид».
Выходит, что со времен Адама и Евы люди сталкивались с одними и теми же психологическими проблемами: как преодолеть одиночество; как достичь единения; как вырваться за пределы своей обособленной жизни и обрести воссоединение?
Эти вопросы были и остаются одними и теми же как для древних кочевников и земледельцев, финикийских купцов, римских солдат, средневековых монахов, японских самураев, так и для современного человека. Древний человек находил ответ на них в культе животных и растений, жертвоприношениях богам; способом преодоления одиночества становились завоевательные походы, роскошь и вседозволенность, аскетизм и самозабвенный труд, художественное творчество, любовь к Богу, любовь к Человеку.
Этот перечень и есть история человечества. Если отвлечься от несущественных различий в ответах, то можно заметить, что на протяжении всей своей сознательной истории человек испытывал потребность избежать одиночества. Однако, как показывает все та же история, избираемые способы либо не приводили к удовлетворению, либо давали временное удовлетворение. Почему?