– Красивый, – замечает Шоу, кивая на браслет.
– Говорят, хризолит отгоняет дурные сны, – шепчу я.
– И как, помогает?
Я продолжаю поглаживать камень указательным и большим пальцами. В этом есть что-то странно успокаивающее.
– Вам помогает, Кейт?
Так просто она не отвяжется. Я делаю глоток воды из пластикового мерного стаканчика, который мне дали час назад. Она теплая и пахнет какой-то химией, но все лучше, чем вонь каналов.
– Мне и правда снятся плохие сны, – отвечаю я, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Что в этом странного? Непростые выдались недели.
Шоу продолжает что-то записывать, а я смотрю в пол, и на секунду кажется, что я вижу части тел, застывшие в грязи, словно зловещий кровавый пазл. Она спросила меня о кошмарах, но я даже не знаю, с чего начать. Рассказать ей, как я стояла у неглубоких могил, чувствуя, что ноги проваливаются в землю, а пальцы вязнут в биологических жидкостях? Рассказать, как просыпалась в череде бесконечных черных ночей, моля о звуках, о разговорах, о чем угодно, кроме непрестанного безмолвия мертвых? Нет, рассказав, я всего лишь подтвержу ее подозрения. Нужно оставаться начеку и все время быть на шаг впереди. Я потираю хризолитовый браслет в надежде, что он меня защитит, когда Шоу прекращает писать и поднимает голову:
– С тех пор, как вы вернулись в Херн Бэй, ситуация с кошмарами ухудшилась?
Я ставлю стаканчик на стол и выпрямляюсь. Хватит витать в облаках; нужно сохранять бдительность. Любое мое слово может быть использовано против меня.
– Нет, не ухудшилась, – отвечаю я, пытаясь, чтобы голос звучал уверенно. – Просто кошмары стали реальностью.
Воскресенье, 12 апреля 2015 года
Неделей ранее
Зябко поеживаясь, я выхожу из вагона на безлюдный перрон. Морской ветер злобно бьет меня по лицу; я закидываю за спину громоздкий рюкзак и направляюсь к выходу. На вокзальных часах 11:59. Мне немного не по себе от всепоглощающей тишины вокруг. Правильный ли выбор я сделала? Замерев, я подумываю, не вернуться ли в поезд, но локомотив уже остановился, и проводник в сигнальном жилете открывает двери, чтобы запустить уборщиков. Это конечная, дальше поезд не идет.
Кутаясь в тонкую куртку, я проклинаю себя, что положила теплое пальто на дно рюкзака. Я и забыла, какими холодными бывают ночи в Херн Бэй, хоть сейчас и апрель. Холод пронизывает до костей, как говорила мама.
Шагая по перрону, я осматриваюсь в поисках признаков жизни, но вокруг ни души. Я тут одна. Надеюсь, он получил мое сообщение. Хоть судьба меня и потрепала, никогда еще я не чувствовала себя настолько неуютно, как сейчас. Херн Бэй. Здесь рано темнеет, и жизнь настолько же предсказуема, как время приливов и отливов. Чувствую, мне потребуются все оставшиеся силы, чтобы пережить следующие несколько дней.
Войдя в полутемный кассовый зал, я чувствую, как в кармане вибрирует телефон, и останавливаюсь в красном свете торгового автомата, чтобы ответить.
– Привет. Хорошо. Сейчас подойду.
На улице моросит; я выхожу с вокзала и вижу серебристый седан, припаркованный на пустой стоянке такси. Помахав мужчине на водительском сиденье, я шагаю к машине; тяжеленный рюкзак впивается в ключицу. Муж моей сестры машет в ответ, но не улыбается. Он знает: мой приезд в Херн Бэй добром не кончится. Однако я все равно благодарна за то, что он согласился меня встретить. Из всей семьи он единственный до сих пор со мной разговаривает.
– Привет, Пол, – вздыхаю я, открывая дверь. – Спасибо, что приехал в столь поздний час, ты очень меня выручил.
– Не вопрос, – отвечает он. – Кидай рюкзак на заднее сиденье. Там больше места.
Я бы и сама не против залезть на заднее сиденье и притвориться, что я в Лондоне, еду домой в каком-то безымянном такси, чтобы заснуть в собственной кровати. Однако сейчас поездка будет недолгой, говорю я себе, бросая рюкзак не заднее сиденье и залезая на пассажирское кресло. Пристегнувшись, я откидываюсь назад и закрываю глаза. Я дома, что бы это ни значило.
– Уверена, что хочешь остановиться в доме матери? – спрашивает Пол, когда мы выезжаем с парковки. – Можешь спокойно пожить недельку у нас.
– Спасибо, Пол, – отвечаю я, разглядывая знакомые пейзажи за окном. – Но я правда не хочу вам мешать.
– Ты нам ничуть не помешаешь, – возражает он. – Мы только рады.
– Ага, – одергиваю его я. – Особенно Салли рада. Представляю ее лицо, если я вот так заявлюсь.
– Тут не поспоришь, – соглашается он. – Как насчет отеля? На набережной как раз открылся новый, стильный и уютный; тебе понравится.
– Честно, я не против остановиться в мамином доме, – твердо говорю я. – Тем более я здесь лишь на несколько дней. После всего, что произошло, будет неплохо провести там какое-то время, чтобы все как следует осмыслить.