Еще давным-давно один приятель, увлекавшийся медициной, но более всего интересующийся различными ядами, от исторических мышьяка и стрихнина до современного тетродотоксина, добываемого из рыбы фугу, рассказывал ему об этой элегантной отраве. Почему запомнилось? Потому, что тот приятель очень красочно описывал самую жирную земляную жабу и даже изображал ее мимику во время брачного гона. И этим приятелем был Герман Прозоров.
«Вот ведь как любопытно получается!» – подумал, испытывая неприятное жжение в груди, Сивере. Просто совсем заковыристо и престранно выходит. Наводит на некоторые размышления. С одной стороны, патологическая любовь Прозорова к ядам. С другой – смерть Матвея Матвеевича от этого буфотоксина. Редчайшего яда, о котором тут, в богом забытом монастыре, вряд ли кто мог слышать. А с третьей – сомнительное алиби сокурсника, эта его якобы игра в нарды с Тошиком Полонским. А ведь Матвей Матвеевич перед самой кончиной намекал ему, что выяснил нечто постыдное про хозяина гостиницы. Какую-то тайну, которую тот хотел скрыть. Как говорят англичане, у каждого спрятан скелет в шкафу. Так не помог ли Прозоров Полонскому отправить старика на тот свет?
Поежившись от еще более неприятных ощущений, Александр Юрьевич встал с койки. Хранение буфотоксина возможно только в специальных ампулах при повышенной влажности, вспомнил он слова Куруладзе. В монастыре наверняка есть помещения, идеально соответствующие подобным условиям. А вот водятся ли в этих краях, где-нибудь в низине земляные жабы? Надо выяснить. Может быть, ампулы были завезены заранее? Или производство яда осуществляется тут?
Почему эта мысль вдруг мелькнула в его голове – Сивере не знал, но от неожиданной догадки у него заломило виски. Ему показалось, что дело даже не в смерти несчастного старика, а в чем-то другом. А что, если на нем просто испытывали действие буфотоксина? А главные цели заключаются в ином?
Однако время приближалось к половине двенадцатого. И надо было решать: идти ли сегодня на очередное рандеву с Анной Горенштейн? И не обернется ли все как в прошлый раз. Оказаться двойным дураком или дураком в квадрате не слишком хотелось. Немного поразмыслив, Александр Юрьевич все же стал собираться, не забыв положить в карман загадочный медальон с родовым гербом Прошянов.
Кроме того, ему подумалось не лишним заглянуть и к соседям Анны – супругам Комамберовым, у которых он надеялся хотя бы вкратце ознакомиться с пророческим трактатом «гения». Ежели тот действительно написал нечто провидческое о своем будущем пребывании в «Монастырском приюте» и о дальнейшей судьбе всех его постояльцев, то это любопытно.
Как историк, Сивере относился к подобным произведениям не только скептически, а попросту презрительно. И все же он вынужден был признать: ничего так не жаждет человеческий ум, как возможности заглянуть в будущее. Нам мало книги Откровений Иоанна Богослова, хочется лицезреть именно все подробности.
И Александр Юрьевич отправился на ночной променад. Он вышел в пустой коридор, оглянулся, тщательно запер дверь и даже положил у порога хлебные крошки, предусмотрительно захваченные во время ужина. Теперь, если кто надумает проникнуть в его келью, непременно размажет их по полу. Впрочем, Сивере сомневался, что по возвращении назад он вновь обнаружит в своей постели чей-то труп.
Затем у него мелькнула мысль о странной закономерности: именно из этого монастырского отсека исчезали (или умирали) люди. Сначала – братья Афонины, затем – Матвей Матвеевич. Их номера находились рядом с его номером. Ближе к лестнице проживали тетушки Алиса и Лариса, а также один из компании стариков с похожими лицами. Кто следующий, чья очередь? Отогнав эту навязчивую мысль, Александр Юрьевич двинулся дальше. И тут случилось нечто неожиданное.
В полутемном коридоре, шагах в десяти от Сиверса, прямо от стены отделилась сливавшаяся с нею тень и торопливо пошла вперед. Кто-то, наверное, уже давно торчал тут и прятался за выпуклым бордюром. Причем это существо было небольшого роста, похожее на обезьяну в балахоне. Александр Юрьевич мог видеть его только со спины, да и то мельком. Но то, что он успел разглядеть, – поразило. Длинные конечности, почти касающиеся пола, мощный, уходящий в плечи затылок, покрытый черным волосом, и – горб. Несомненно, это был горб, так сутулиться человек не мог. Существо побежало вверх по лестнице, а Сивере – за ним.