Патриарх Никон.
После долгих и очень трудных для Алексея Михайловича препирательств и с самим Никоном, и с многочисленными его врагами среди придворной знати удалось дождаться приезда в Москву самих вселенских патриархов для рассмотрения дела Никона. В декабре 1666 года начался суд в присутствии царя, который предъявил обвинения и объяснения. В конце концов Собор признал Никона виновным в том, что он произносил хулы на царя, „называя его латиномудренником и мучителем, и на всю русскую церковь, говоря, будто она впала в латинские догматы“. В вину Никону было поставлено и то, что он низверг Коломенского епископа Павла, был жесток с подчиненными, наказывал их палками и даже пытал огнем.
12 декабря 1666 года суд совершился в чудовской церкви Благовещения, где вселенские патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский сняли с Никона патриарший сан, клобук и панагию. Одновременно ему был прочтен приговор и перечисление вин.
Все это происходило в тайне от москвичей, горой стоявших за патриарха из-за его широкой благотворительности и суровой справедливости независимо от богатства и положения судимого им человека. Чтобы вывезти бывшего патриарха в ссылку, пришлось прибегнуть к хитрости и обмануть толпы народа, ждавшего появления возка с осужденным. Для этого Никона вывезли через Троицкие ворота, да еще и ночным временем. По Москве прошел слух, будто наложил Никон проклятие на Чудов монастырь, сказал, что судьба обители исчезнуть без следа и на земле, и в памяти человеческой.
С 1775 года к Чудову монастырю был приписан подмосковный Николо-Перервинский общежительный монастырь. До 1764 года ему принадлежало около 18 600 душ крепостных крестьян. До 1818 года обители принадлежал и Малый дворец, служивший местопребыванием московских митрополитов, который после рождения в нем будущего царя Александра II был переведен во Дворцовое ведомство.
Перед Октябрьским переворотом обитель носила название Чудов – Алексеевский – Архангело-Михайловский кафедральный монастырь. Среди хранившихся в нем ценностей были знамена, бунчуки и ключи от крепостей, взятых русскими войсками в Персидскую войну 1826–1828 годов (в Алексеевской церкви), в библиотеке – многочисленные рукописи, такие как „Слово об Антихристе“ святого Ипполита, Папы Римского (XII в.), „Толкование на Псалтирь“ святого Федорита, епископа Каирского, собственноручное завещание святителя митрополита Алексея, им же переписанный перевод „Нового Завета“ и др.
При монастыре функционировал Комитет для принятия и хранения приношений на создание в Москве храма во имя святого благоверного Александра Невского в память освобождения крестьян от крепостной зависимости.
Последним настоятелем Чудова монастыря был митрополит Московский и Коломенский Макарий, наместником – епископ Арсений, его помощником – архимандрит Серафим. Хором руководил регент иеромонах Феодосий.
Вознесенский монастырь
„Видивши же княгыни его мертва на постели лежаща, и восплакася горкым гласом, огненыя слезыизо очию испущааше, утробою распалавшеся и в перси свои руками бьющи, яко труба рать поведающи и яко арган сладко вещающи: "како умре, животе мой драгий, мене едину вдовою оставив? почто аз преже тебя не умрох? како заиде, свет очию моею? где отходиши, скровище живота моего? почто не промолвиши ко мне? цвете мой прекрасный, что рано увядаеши? винограде многоплодный уже не подаси плода сердцу моему и сладости душе моей; чему, господине, не возриши на меня, не промолвиши ко мне, уже ли мя еси забыл? что ради не взозриши на мя и на детя своя? чему им ответа не да си, кому ли мне приказываешь? солнце мое, рано заходиши; к западу грядеши? Царю мой! како приму тя или послужю ти? где, господине, честь и слава твоя? где господство твое? Осподарь всей земль Русской был еси, ныне же мертв лежиши, ни кем же не владеешь; многыя страны примирил еси и многыя победы показал еси, ныне же смертию побежден еси, изменися слава твоя, и зрак лица твоего применися во истление; животе мой, како повеселюся с тобою?.. аще бог услышить молитву твою, помолися о мне, княгине твоей: вкупе жих с тобою, вкупе и умру с тобою, уность (юность) не отыде от нас, а старость не постиже нас; кому приказываеши мене и дети своя?..“
1386 год – первое летописное упоминание. Впрочем, не слишком убедительное, с точки зрения историков. Именно в этом году в Вознесенском монастыре был погребен некий Симеон Яма, о котором никто ничего не мог сказать. К тому же одна из летописей утверждала, что вовсе и не в Вознесенском монастыре, а на Кирилловском подворье.
Попытаться установить истину не представлялось возможным – обитель в ранние советские годы перестала существовать. Не подлежит сомнению другое. В последний год своей жизни – 1407-й – вдова Дмитрия Донского заложила в уже существующем монастыре каменную церковь во имя Вознесения и завещала себя в ней похоронить, что и было исполнено. Так возникла усыпальница всех женских членов великокняжеской и царской семей. И если выход обитательниц теремов в Чудов монастырь был настоящим событием, в Вознесенском они при желании могли бывать ежедневно, да и отношения с обителью у них сложились почти домашние. В случае нужды занимали у матери казначеи деньги, прикупали недостающие сладости, вместе думали над рукоделиями, даже растили царевен и княжон, да мало ли горьких и опасных секретов женской половины хранили монахини, пользовавшиеся неизменной поддержкой своих духовных дочерей.
Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда – сколько примеров беззаветной преданности и любви хранила народная память. В русских анналах подобных примеров, по сути, нет, если не считать супруги князя Игоря Ярославны с ее плачем на стенах Путивля. Остается удивляться, как могла забыться великая подвижническая любовь Дмитрия Донского и его Евдокии?
«Кремленаград». Фрагмент: Вознесенский монастырь.
Брак по любви – о нем никто не говорил в Древней Руси, тем более в XIV веке, да еще в княжеских семьях, где каждый брачный союз был прежде всего союзом политическим. Молодые чаще всего не видели друг друга до венца и впервые могли взглянуть в глаза суженым, только дав священнику согласие на брак.
Им было по шестнадцати лет, когда их судьба решилась – юного Дмитрия Ивановича, будущего Донского, и княжны Евдокии Дмитриевны, дочери заклятого врага Московского великого князя – Дмитрия Суздальского, с успехом претендовавшего на московский стол. Советники Дмитрия Ивановича столковались с суздальцами: за счет каких-то уступок Дмитрий Константинович должен был отступиться наконец от Москвы.
Венчание происходило в Воскресенском соборе Коломны, и под звон свадебных колоколов к ним пришла любовь. Великая. Верная. Вот только далеко не всегда новоявленные родственники хотели помнить о возникших кровных узах. На радость Евдокии, в 1374 году собралась в Москве на крестины второго ее сына – Юрия, вся ее семья: отец, братья. Тут и напали татары на оставленный Дмитрием Константиновичем Нижний Новгород. И хоть новгородцы отбились от кочевников и без своего князя, но урон все княжество понесло немалый.
Спустя три года захотел Дмитрий Иванович помочь тестю, прислал против татар своих ополченцев, да сротозейничали русские начальники. По собственному недосмотру были на реке Пьяне побиты. А родной брат княгини, Иван Дмитриевич, как кинулся на коне, спасаясь от врагов, в Пьяну, так на дне и остался.
Пришлось Дмитрию Ивановичу в 1378 году самому выступить во главе рати и разбить на реке Родне посланного Мамаем мурзу Бегича. Куликова поля было не миновать.