Шериф кивнул.
– Правда ваша.
Ланс никак не ожидал, что его получится убедить так быстро.
– Главное – чтобы парень вернулся домой живым, – продолжил Колгейт. – А уж кто и как его найдет – мне все равно. Его мать уже потеряла мужа. Я не могу допустить, чтобы погиб и сын. И совсем не возражаю против вашей помощи. Главное – действуйте сообща с моей командой, которая скоро отправится, и повинуйтесь приказам.
– Мне не раз доводилось участвовать в поисковых операциях, – заявил Ланс, не став, впрочем, уточнять, что с повиновением у него не так уж и гладко.
Шериф поднял руку.
– Тогда готовьтесь. Отправка – через пятнадцать минут. Только остерегайтесь пуль и молнии. Еще судов нашему департаменту не хватало. И еще: если отстанете от команды, вас никто ждать не станет, – уточнил шериф и отошел в сторону.
Отстать от остальных Ланс не боялся. Хоккейные тренировки на льду заметно укрепили его. Он вернулся в гостиную и вкратце изложил суть дела Морган и Тине, а потом сказал:
– Пойду сбегаю за снаряжением – оно у меня в машине.
– Спасибо! – прошептала Тина. – Я знала, что на тебя можно положиться…
Морган проводила его до двери, бросив обеспокоенный взгляд на окно, за которым вспыхнула очередная молния. Стекло задребезжало от нового раската грома.
– Будь осторожен, ладно?
– Конечно. Побудь с Тиной, хорошо? – Ланс и Морган обменялись выразительными взглядами. Тине сейчас нужна была не только эмоциональная поддержка. Как супруга Пола, она автоматически становилась подозреваемой в его убийстве. Как, впрочем, и Эван. Скорее всего, первые же экспертизы опровергнут эти подозрения, но от осознания того, что Морган останется рядом с Тиной и сможет в случае чего защитить ее интересы, Лансу было гораздо спокойнее.
– Конечно, – ответила Морган и, ласково погладив Ланса по груди, прошептала: – Люблю тебя.
– А я – тебя, – отозвался Ланс, быстро поцеловал Морган и вышел из комнаты. На выходе он заметил криминалиста, который наносил маленькой кисточкой черную пудру на ручку двери.
Ланс вышел на улицу. Тут тоже вовсю кипела работа – как и полагается на месте преступления. У подъездной дороги стоял молодой полицейский с планшетом для бумаг в руках – в его задачу входило записывать имена всех, кто проникает на огороженную территорию – или, напротив, покидает ее. Один из криминалистов сосредоточенно выставлял прожектора. Портативный генератор, от которого они работали, негромко гудел. Движение на узкой пригородной улочке перекрыли джипы полицейского департамента по округу Рэндольф и фургоны судмедэкспертов и криминалистов. Участок оградили сигнальной лентой. Чуть поодаль виднелись машины новостников с местных каналов.
Шарп стоял на тротуаре. На нем были джинсы и футболка, и он нетерпеливо постукивал подошвой кроссовки по асфальту. В небе вновь вспыхнула молния, замерцав, точно проблесковый маячок. А следом раздался удар грома – такой оглушительный, что Ланс стиснул зубы.
– За мной, – позвал Ланс Шарпа, а потом повернулся и побежал к тому месту, где оставил свой джип. Ему пришлось пробиться сквозь толпу зевак из окрестных домов и обогнуть пожилую парочку в банных халатах. Когда они с Шарпом наконец отдалились от толпы, Ланс вкратце изложил ему суть дела.
Добравшись до машины, Ланс достал из багажника непромокаемую куртку и небольшой рюкзачок, в котором он хранил все, что может понадобиться в чрезвычайной ситуации: протеиновые батончики, воду, набор для оказания первой помощи, термоодеяло, фонарик и запасные батарейки.
Запасной оружейный магазин и патроны.
А еще бронежилет. После недавнего расследования было решено все-таки потратиться на защитную экипировку.
Шарп нахмурился.
– Я бы пошел с тобой на поиски, вот только не хочу задерживать всю команду, – сказал он.
Было видно, как непросто ему даются эти слова. Не так давно Шарп получил серьезнейшее ранение в живот. До этого же он был чуть ли не самым подтянутым и атлетичным человеком в окружении Ланса. Его спортивной форме – спасибо здоровому образу жизни и правильному питанию – мог бы позавидовать и двадцатилетний, а ведь Шарпу было уже пятьдесят три! Рана у него была не шуточная, и даже удивительно, что он сумел восстановиться всего за три месяца, но бегать марафон ему еще рано – и это страшно его злило.