Каждое из этих деревьев было раза в два старше тех, кто сидел сейчас за штурвалами машин. Не менее ста лет, раскачивая своими раскидистыми кронами, живые и гордые, эти деревья были молчаливыми свидетелями и участниками смены времен года…
И вот теперь наползли пропахшие вонючей соляркой железные уроды и принялись их убивать… Это было похоже на страшный сон, но сном, к несчастью, не было…
Оцепенев, смотрели на эту картину Муромец и Леннон. Испуганно отступали перед ревущими машинами Джейн и Асисяй. Саша, лежа в траве, плакала навзрыд. И только Лешка, прикусив губу, упрямо продолжал снимать…
Перед глазами Саши вдруг возник лесник Григорий Матвеевич — стиснутые зубы, мрачная складка между насупленными бровями, — вспомнилось его угрюмое: «Ничего не поделаешь!» И следом за ним увидела она свою сестру на больничной кровати и услышала голос врача: «Что вы хотите, в стране такая жуткая экология… Природа растерзана… Откуда взяться здоровым детям?!»
Ничего не поделаешь?! Ну нет! Как бы не так!
Саша вскочила, вытерла слезы и двинулась навстречу окутанному выхлопными газами, лязгающему чудищу. Она шагала, преграждая ему дорогу, как в танковой атаке на фронте, — стойкий маленький солдатик…
Бульдозер надвигался, не сбавляя скорости. Похоже, он и не собирался ни тормозить, ни сворачивать. Тот, кто сидел в его металлическом чреве, не сомневался в том, что девочка испугается и сама повернет назад. Но она упрямо шла, шла, преодолевая страх, расправив плечи и высоко подняв голову. Губы ее что-то шептали, а по щекам текли слезы.
— Саша! — отбросив камеру, что было сил отчаянно закричал Лешка. — Сашка-а-а!!
Но девочка не оборачивалась, словно не слышала.
И тогда Лешка вскочил и бросился следом. Догнав Сашу, он схватил ее за руку и пошел рядом. Теперь их было двое, и гора вонючего железа резко сбавила ход и уже почти остановилась, но в следующее мгновение, словно устыдившись собственной слабости, снова двинулась вперед.
Теперь металлического монстра и детей разделяло пространство всего в несколько метров, и казалось, еще секунда — и бездушная махина сметет, раздавит, уничтожит маленьких людей. В этот решающий миг Саша вдруг опустилась и села в траву. Рядом с ней уселся Лешка…
Железная гора, рыча и дыша дизельным смрадом, остановилась.
И тут Лешка и Саша услышали «ура».
— Ура! — кричали их товарищи. — Ур-р-ра-а!!
Выбежав из укрытий, они мчались к двум еще продолжающим движение бульдозерам. Подбежав к ним вплотную, они тоже бросились в траву, преграждая чудищам путь: Джейн и Леннон — под один, Муромец и Асисяй — под другой…
Нашествие было остановлено.
Однако в следующее мгновение за кустами вспыхнули автомобильные фары, и к лежащим направились рослые парни. Они похватали ребят и, как котят, побросали их в джипы.
— Ну, Александры Матроскины, — крикнул один из них, — а теперь поехали медали получать!
— Где бензопилы? — встряхивая Лешку, допытывался Шкаф. — Куда дели, щенки?
Лешка молча сложил из пальцев фигу и ткнул ее в нос вопрошающему, за что тут же получил по лбу щелбан — не столько болезненный, сколько обидный…
Через полчаса у ворот мирно спящего лагеря в холодном свете ксеноновых фар джипов под светящейся надписью «Полоса препятствий» и суровым взглядом Достоевского понуро стояла «великолепная шестерка».
— Вот, значить, — снисходительно говорил Шкаф, — ваши детки в целости и сохранности… получите и распишитесь! На первый раз, как говорится, прощается, но если они еще раз на делянке появятся и начнут хулиганить — пеняйте на себя…
— А вы, собственно, кто? — сдвинув брови, сухо осведомился Достоевский.
— Я представляю фирму «Маротекс», — ответил Шкаф.
— «Бр е-кекекс», — передразнил Лешка.
— Еще вопросы есть? — не обращая внимания на дразнилку, осведомился Шкаф. — Ваши… э-э-э… воспитанники у нас бензопилы украли, так что нужно принимать серьезные меры.
«Украли» он произнес с нажимом.
— Ваши документы, пожалуйста…
Шкаф пожал плечами, полез в карман:
— Прошу…
Достоевский внимательно рассмотрел удостоверение:
— Ну, допустим… А лицензия на вырубку леса у вас имеется?
— А как же! Но в данный момент с собой не захватил. А вас, уважаемый, это каким боком? Вы ведь даже не рыбнадзор!
Достоевский вернул ему удостоверение:
— Как связаться с руководством вашей фирмы?
— А зачем вам? Вы бы лучше своими воспитанниками интересовались, — в глазах Шкафа блеснули насмешливые огоньки, — где ваши мальчики и девочки ночами шляются и чем, я извиняюсь, занимаются…