Яркое сияние заполнило мрачный зал музея. Тая, Вениамин и тринадцать самых красивых детей, какие только рождались на Земле, стояли и улыбались.
Черная тень мага обняла прозрачную девушку.
— Прощай, дочка. Будь счастлива!
Они уходили. Уходили по млечному пути, в открытое нараспашку огромное окно. Длинный ковер над холодными волнами Невы, над городскими крышами, мерцая тысячами звезд, уходил в бесконечное небо, унося с собой яркий свет — души, заслужившие покой и счастье…
Туман медленно покидал Петербург. Плотный, густой, молочно-белый. Колдовской туман.
Сколько прошло времени, пока последняя звезда растаяла над Невой? Пока исчез, растворился, растаял в небе сахарной ватой последний клочок тумана? Может быть минута, а может — целая вечность…Они стояли с Лисатти посреди залы. До блеска начищенный паркет. Пахнет мастикой. Все на своих местах. Шкафы поблескивают новенькими стеклами, за которыми стоят банки с уродцами. Будто солдатики на плацу — каждая на своем месте. Ни отнять, ни прибавить! Даже ящики и свечи куда-то исчезли. Но…как?!!
— Как?!!! Как… — Старцев с мольбой посмотрел на африканца.
— Больше половины своей жизни я искал ее…Больше половины своей жизни я отдал, чтобы снять проклятие с рода Абубакара, почтить его память, дать покой душе Ати и его дочери…Неужели вы думаете, что меня сейчас интересует, — как это все произошло? — маг нахмурился, покачал головой, но уже через секунду смягчился, расплылся в улыбке и объяснил — Думаю, это подарок от Таи и Вениамина. Лично вам!
— Спасибо, конечно…Но…как?!! Этого не…
— Этого не может быть? Вы до сих пор еще способны произносить эту фразу? Примите мое восхищение, и пойдемте на свежий воздух. Тем более что вас там, кажется, ждут.
Огни скорой помощи. Желтая лента. Наряд милиции. Следователь в этот раз оказался не знакомый, чему Егор Иванович был даже рад — меньше объяснять то, что все равно объяснить невозможно.
Носилки с телом Шаца уже грузили в машину. Маленький пухлый человечек отточенным движением приподнял простыню, — беглым, но опытным взглядом оценил ситуацию.
— Увозим, Кай Шаович? — крикнул водитель. Патологоанатом кивнул, ища кого-то взглядом. Наконец он увидел, кого искал, и деловито направился в нужную сторону.
Лисатти уехал. На прощание он объяснил Старцеву причину смерти Вениамина Шаца. Мужчина ушел к любимой женщине и детям. Он сам принял такое решение. Он счастлив. Никто не виноват.
Старцев в этом не сомневался. Он видел улыбку восковых дел мастера — теплую, искреннюю, открытую. Как бы ни парадоксально это звучало — лучше умереть и так улыбаться, чем жить с тем выражением лица, что было у Шаца накануне…Вот только объяснить это следователю будет очень не просто. Придется что-то придумать.
Хоттабыч был усталый, но довольный. Егор мало что понял, но совершенно очевидно, что у африканца с семьей Таи была какая-то связь. Маг пригласил на чай — обещал все подробно рассказать в спокойной дружественной обстановке. Да что там — дружественной! После того, что они вместе пережили…Старцев был рад, что теперь среди близких ему людей появился сильный колдун. В его работе не помешает. Да и человек он, если честно — что надо. В разведку можно идти. Еще бы время найти чаи гонять с Хоттабычем — совсем было бы хорошо….О!
— На ловца и зверь бежит, Кай Шаович!
— Бежит двужочек, бежит…
— Кай Шаович…Вениамина Шаца вызвали на консультацию в музей. Но в материалах, с которыми он работал, оказался аллерген. Мастер этот любит работать по ночам. Понимаете…Он был… гений своего дела, и все его капризы, как правило, выполнялись — лишь бы работа была выполнена качественно. А тут — несчастный случай. Отек Квинки. Не успели. Сотрудник утром пришел на работу — обнаружил труп.
Кай Шаович долго смотрел ему в глаза. Потом молча, протянул шоколадку. Сваденькую…
— Спасибо, Кай Шаович…
— Водственники у погибшево?
— Никого. Только теща. С этим проблем точно не будет. Документы, как всегда, управление берет на себя. Вознаграждение. Все как обычно, Кай Шаович…
— Егов Иванович…Вам бы отдохнуть. Неввы…Давьенице. Шоковадочку вон сваденькую. Зайдете ко мне завтва часиков в двенадцать. Все бувет готово. Там у меня как ваз твупик один… Интевесненький. Мовет — глянете? А то кто ево внает…
— Хорошо, Кай Шаович. Спасибо.
— Вас там вдут, Егов Иванович.
Машины медленно отъезжали, пока они не остались вдвоем. Так и стояли друг напротив друга. Наконец он пошел ей навстречу.