Вовсе не сложно сконструировать лет через сто аппараты, которые поведут себя вроде бы так же, как мы. Они будут осязать, осматривать окружающий их мир, прислушиваться к нему, сканировать книги и газеты, складируя в своем электронном мозгу миллиарды и миллиарды строчек. Но ощущения, вызываемые предметами и событиями, — это больше, чем реакция на них: «Препятствие — уклониться», «Съедобное — съесть», «Горячее — избежать». Нет, ощущения подчас «впечатываются» в наше сознание, становятся его призраками, и тогда стена — простое препятствие — исподволь твердит, что «Выхода нет», а огонь неожиданно заставляет вспомнить давний зимний праздник на даче. Мы живем с этими призраками, то настораживающими нас, то согревающими. А впечатления от от произведений музыки и поэзии! Добиваться от компьютера, чтобы он научился и этому, все равно что потчевать, кормить и умащать волка из русской пословицы: один не научится, другой убежит.
Конечно, машины могут крайне затруднить жизнь человека. Простая поломка компьютера порой перечеркивает не один месяц ваших трудов. Обесточенные приборы в городах, где внезапно отключилось электричество, вмиг превращают современного горожанина в инвалида, не способного ни приготовить пищу, ни узнать о происходящем вокруг, ни даже показаться на улице в свежевыглаженной рубашке.
И все-таки человек — не машина, моментально глохнущая, если «пункт А не выполнен». Человек, словно бактерия, способен выбраться из любых переделок, прижиться в любых условиях. Даже если машины, прирученные им, все же восстанут, у людей останутся истоки, к которым можно вернуться, выбираясь «из тягчайшей нищеты и новых видов рабства» и восстанавливая попранную гармонию. Ипостаси «человека средневекового», вовсе чуравшегося машин, или «человека XIX века», умеренно допускавшего их в свой быт, были вовсе не так уж плохи.
За любым прорывом в неведомое, за любой революцией — социальной и научной — следует мощный откат. Оптимизм слеп и обманчив. Триумф науки и искусства начала XX века сменился общеевропейским «тоталитарным рабством» 1930—1940-х годов. Чем обернется новый научный взлет 1980—1990-х годов? И машины ли станут причиной будущих бед? Да и вообще превзойдут ли машины человека?
