«Тогда цитадель окружал глубокий ров с водой, и через ров был построен подъемный мост. Все башни, кроме Государевой, круглые. Их диаметр внизу достигает 16 метров, толщина стен 4,5 метра. Каждая башня имеет четыре этажа. А в стене от одной башни к другой сделан боевой ход. Во дворе цитадели, перед входом в Мельничную башню, был вырыт колодец. В восточной стене, возле Королевской башни, существовал запасной выход к Ладоге-озеру, защищенный воротами и коваными решетками. Через «водные» ворота, что в толще северной стены, примыкающей к Светличной башне, в эту гавань внутреннюю заходили корабли. Внутри крепости дружина столовалась. Землепашцы, люд торговый да ремесленный жили на обоих берегах Невы. Такой вот был Ореховый уезд, из двух десятков сел да полторы тыщи деревень».
Редактор опять отметил, как заливисто врет дед и про села вокруг и про защиту простого люда от врага, дружиной сидящего на острове, но ему уже было на все наплевать в этом убаюкивающем и теплом словесном тумане. Разговор поддержал другой дед, тот, что помоложе:
– Государь Петр Алексеевич Великий, начиная строительство новой столицы государства Российского с Петропавловской крепости, опыт строительства крепости Орешек использовал.
Устройство крепостных стен, бастионов, башен, особливо форму с нее взял – пятиугольную. Их всего-то на весь Варяжский север и было три крепости таких: Орешек наш, Ниеншанц и Петрова Петропавловка. Они на Неве все и стояли. К этому времени Орешек как крепость стала никому не нужна. Утратила, так сказать, оборонное значение. Новая история крепости, названной с этого времени Шлиссельбург, то бишь Ключ-город, на невесть каком языке, ― энто история тюрьмы. Тюрьмы, из которой не удалось ни одного побега. Как говорят острые языки, ― «русской Бастилии». Это та тема, что вы снимать собрались? Редактор, да и вся команда шли молча.
– Эй! – вывел их из сонного тумана крик деда, – Эй вы! Заснули что-ль? Вы снимать будете про тюрьму? Ась?
– Про тюрьму, – очнулся первым Продюсер.
– Ну и хорошо, – подытожил молодой дед, – Про тюрьму, так про тюрьму. Он приветливо, как швейцар в пятизвездочном отеле, пригласил жестом войти в ворота цитадели.
– Вот это Секретный дом! – указал он на приземистое одноэтажное здание посреди маленького двора.
Группа дружно вошла под полукруглые своды ворот на двор небольшой цитадели, зябко поеживаясь на холодном сквозняке, продувающем дворик. Ветер влетал в такие же низкие ворота, выходящие на Ладогу, и вылетал в те, что остались у них за спиной. Редактор замешкался и, плотно запахнув полы черного кожаного пальто, уверенно шагнул за всеми. В мозгу словно что-то щелкнуло.
– Приехали, барин! – раздалось у него в ушах.
Он покрутил головой, пытаясь понять, к кому и кто так обращается. И вдруг увидел…
Вместо внутреннего двора цитадели крепости Орешек перед ним, словно огромная темная стена, предстала Ладога. Озеро будто поднималось и силилось закрыть собою весь горизонт. Он отшатнулся, инстинктивно ожидая, что вот-вот вся эта громада воды рухнет на него. Вместо солнечного зимнего дня и голубого весеннего неба над ним сияло яркое июльское солнце, пытаясь позолотить гребни угрюмых волн. Но они не блестели под его напором, а так и наваливались серой непрозрачной массой. Редактор отвел взгляд от серой водной стены. Напротив него, точно темный нарост на плоской поверхности озера, выступали прямо из воды стены крепости.
Он узнал ее сразу. Шлиссельбург. Его уже не удивило, что он не там, внутри крепости, а у пристани. Редактор прищурился, пытаясь различить, что происходит у крепости. От крепостного вала что-то отделилось и начало приближаться к пристани. Через минуту он увидел какое-то плывущее пятно, по обеим сторонам которого равномерно шевелились темные лапы. Вдруг показалась лодка, подвигавшаяся с помощью длинных морских весел. Еще минута, и она пристала к берегу. В эту минуту Редактор разглядел рядом с собой жандарма в голубом мундире. Тот подошел мерным шагом к сумрачному офицеру, сидящему в лодке, и, отдав честь, вручил белый пакет. Возница соскочил с козел стоящей рядом с Редактором пролетки, и перенес в лодку вещи, принадлежащие ему. Затем офицер повернулся к Редактору и поманил его пальцем. Тот сделал шаг и чуть не упал, удивленно почувствовав тяжесть кандалов и услышав их тяжкий звон. Светловолосый ямщик широко улыбнулся ему в спину и, сняв низкую черную шляпу, сказал сладеньким голосом: