Находка Маркова вызвала к жизни золоторудную промышленность России. Поэтому думается, надо привести хотя бы краткие сведения: кто он, откуда, как попал на Урал.
Пожалуй, исчерпывающе о том сказал известный краевед Н. К. Чупин в книге «Географический и статистический словарь Пермской губернии». Книга вышла в 1873 году. В ней при описании Березовского месторождения автор посвятил несколько строк и его первооткрывателю: «…одновременно с Екатеринбургом завелась в 6 верстах к северо-востоку от него довольно людная деревня Шарташ при озере того же имени, населившаяся пришлыми из разных мест внутренней России (преимущественно из Балахны и с р. Керженца) раскольниками, между которыми было много ремесленников и торговых людей. Многие из них переселились вскоре потом в Екатеринбург, что весьма много способствовало его экономическому развитию. В числе первых поселенцев-раскольников был Ерофей Марков из Московского уезда, крестьянин Троице-Сергиевского монастыря, пришедший на Урал в 1724 году (как это видно из переписной книги 1735 года)…» А в книге написано: «1735 года Перепись живущим в Екатеринбурге городе и за городом и в деревнях Варташской и Становской незаписным, с пачпортами и без пачпортов, кои имеют раскол неремесленные, живущие для купечества и работы и в раскол впади в малых летах по наущению родителей своих… В Екатеринбурге… Ерофей Марков, Московского уезда, Вохонской волости с 1724 года… В своем дворе Ерофей Марков сын сказал се он от роду 40 лет у него сестра родная Ксения 20 лет. Родом он Московского уезда, Вохонской волости деревни Демидовы Троице-Сергиева монастыря крестьянин. Здесь живет по данному пашпорту со штапного двора Коломенского полку с 724 г. В раскол впал в малых летах по наущению родителей своих, понеже и родители его в таком же расколе были и в оном расколе в оклад нигде не полажен и за раскол денег не плачивал. А ныне желает в оный раскол в оклад приписаться с сестрою здесь при Екатеринбурге и за раскол платить деньги». Кстати, это немаловажно, что Марков раскольник. Ведь, как свидетельствует Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, «раскольники были отличными работниками, самыми надежными поставщиками разных припасов, и, особенно, были полезны по части приискания новых руд». Подчеркнем: имение «по части приискания новых руд».
И хотя основной их деятельностью была крестьянская работа, кержак Марков, как и многие его братья по вере, кроме крестьянской работы, пробавлялся еще поиском и продажей «строганцев» и «тумпасов» (так в старину назывались кристаллы горного хрусталя). И в счастливый для России день он отправился набрать кристаллов (видимо, по заказу) для икон Троицкой лавры.
Удача кержака подняла на поиски золота многих уральцев. Воистину можно сказать, что последовавшее затем выявление золоторудных месторождений Урала было делом всенародным. Кого только не найти в списке первооткрывателей! Здесь и екатеринбургские рудоприказчики Петр и Степан Бабины, и невьянский крестьянин Полевин, казак Иванов и рядовой Попов, и многие, многие другие.
Остановимся на нескольких этапных открытиях.
9 июля 1797 года. Официальная дата открытия миасского жильного золота. Честь его обнаружения принадлежит профессиональному рудоискателю обер-берггауптману 3-го класса Евграфу Мечникову. Это было первое золото Южного Урала.
17 января 1799 года. В Канцелярию главного заводов правления в Екатеринбурге поступило донесение от отставного казака из Чебаркульской крепости Родиона Волхина: «Прошлого 1798 года, найдены мною той же губернии от Санарской крепости в 10 верстах по течению реки Санары на левую сторону в горе прииски: первый примерно от оной реки в одной, от того в пяти, а третий в четырех, а от него четвертый в одной версте…» Так было открыто одно из самих известных месторождений золота на Урале — Кочкарское. В том же году границы месторождения уточнились находками казака Уйской крепости Спиридона Фоминых и его товарищей.
1814 год. Красная дата в истории уральской, российской и мировой золотопромышленности. В этот год на Урале было сделано эпохальное открытие — впервые в России обнаружено россыпное золото. Немного найдется в истории цивилизации геологических открытий такой значимости для жизни целой страны, как это. Вот лишь одна сторона появления уральских россыпей. До их открытия доля России в мировой добыче золота едва достигала трех процентов. Вскоре после начала разработок россыпного золота Россия стала ведущей золотодобывающей страной планеты.
Нашел первую россыпь золота на Урале Лев Иванович Брусницын. Он не был случайным человеком в горном деле. Сын мастерового, на одиннадцатом году жизни поступил промывальщиком на Екатеринбургские золотые прииски. Выучился грамоте и быстро — сметливый, упорный, труд любит — пошел вверх. К тридцати годам он уже технический директор крупной по тем временам золотопромывальной фабрики. Затем становится руководителем ряда больших промыслов. Его опыт и хватку ценили. Посылали осваивать новые производства, «вытягивать» отстающие — по всему Уралу и даже в Сибирь.
Брусницын имел значительные успехи в золотоискательном деле. В частности, обнаружил новые участки богатых руд на уфалейских месторождениях. Хорошее знание коренного золота и помогло Брусницыну сделать вершинное дело жизни — открыть россыпное. При обследовании отвалов Березовского рудника Петропавловской фабрики он обратил внимание на две крупинки металла, совершенно не похожие на прошедшие фабричную обработку. Дело в том, что золото коренных руд после протолочки и промывки кварцевых жил становится расплющенным, имеет рванины по краям. Найденные крупинки были более светлого цвета, округлые, без всяких следов прохождения через дробильные толчеи. Россыпное золото! Многих трудов стоило Брусницыну найти место, откуда попали необычные золотинки в его лоток, он добрался до богатых золотоносных песков.
Л. И. Брусницын составил «записку» о своем открытии: «В 1814 году я нередко промывал пески прежде протолоченных руд… так как они, от несовершенства их до того обработки, заключали в себе еще довольно золота, и тем умножал вымывку его».
Отметим: Брусницын тогда уже тогда руководил работами фабрики, но тем не менее лично мыл песок, чтобы уменьшить отходы производства. «Вот была, — писал Брусницын, — радостная для меня находка; это было все равно, что блуждавшему в море и потерявшему уже надежду, вдруг попасть на берег. Тогда я, кажется, горы срыл бы земель и пустился отыскивать пески золотые…» Кончается записка тоже характерно: «О! Такая это была радость, которой нельзя передать… Надобно сказать, что ощущать такой восторг в целую жизнь доводится немногим. Я доныне и в особенности видя теперь такое развитие золотого промысла, источники которого доставляют государству нашему огромное богатство, не могу вспомнить об открытии без особенного восторга».
Брусницын, несмотря на сделанное им для отечества, в служебных чинах далеко не вышел. В отставку в 1845 году отправился в незначительном по его трудам звании оберштейгера и с незначительной наградой — серебряной медалью для ношения на шее. А память о сделанном им постепенно стерлась. Его постигла частая участь благодетелей своего народа: его просто забыли. В этой связи хочется сказать вот еще что.
15 января 1987 года исполнилось 130 лет со дня смерти Л. И. Брусницына. В России было напечатано только одно газетное сообщение в год кончины о нем — в «Санкт-Петербургских ведомостях». Потрясенный автор писал: «Кто-то из почитателей его заслуг сказал однажды чрезвычайно наивно: „Льву Ивановичу, по всей справедливости, следовало получить чин коллежского регистратора, но он не искал этого“. Мы же думаем, что он сошел в могилу, если не коллежским регистратором, зато истинным благодетелем тех, которые разумно воспользовались его открытием, и надеемся, что со временем имя Брусницына займет почетное место в истории нашей промышленности и капиталы, возрождения которых он был виновником, — дадут процент на сооружение памятника русским открывателям золота».
Советские исследователи отвели Льву Ивановичу достойное его место в истории российской золотопромышленности. А вот до памятника разговор пока не дошел. А жаль…
Открытие Брусницыным нового типа золоторудных месторождений — легкообогатимого, доступного для отработки самыми примитивными способами и даже одному человеку — положило начало волне русской золотой лихорадки. В короткое время стихия искательства явила миру беспримерные золотые клады Урала, Алтая, Сибири.