— Сколько вам лет?
— Нам по шестнадцать (со смехом, опять наврали…)
— Вы гэбэшники?
Молчание…
— Кто вам доверил такую технику?
— Мы ее на улице нашли.
Беседовали мы довольно долго, я негромко вслух задавал вопросы, они негромко (для меня) отвечали короткими фразами. Мне показалось, что для них это тоже было ново и интересно. Я решил, что это курсанты школы ФСБ на практике. Голоса я слышал тихо, но разборчиво, слышал тембр голосов, слышал хлопанье дверей машины, звуки подъезжавшего и отъезжавшего автомобиля, обрывки их разговоров между собой (неразборчиво). Похоже, что они еще сами толком не умели работать на этой технике.
У меня сложилось впечатление, что в городе в это время работали с аппаратурой несколько таких групп и кто-то их периодически с целью контроля объезжал. Они мне дали понять, что я выбран для воздействия не случайно, а для того, чтобы напугать и показать, что я «под колпаком», то есть начальник службы безопасности конфликтующей со мной фирмы воспользовался своими старыми связями и использовал тренировку спецслужбы для давления на меня (слава богу, так, а не заточку в бок в парадной). «Курсанты» (назовем их так) сказали, что воздействие направленное, весь дом не затрагивает, а только нашу квартиру и может быть соседние, и соседи тоже могут слышать то, что они мне говорят, но соседи сейчас спят. Кроме того, «курсанты» говорили тихо и короткими фразами, чтобы соседи не смогли уловить смысл нашего разговора.
Я спросил, слышит ли их соседский кот, который сел у меня перед дверью и не уходил, на что они посмеялись и сказали, что не знают этого. Они сказали, что музыка, которую я слышал, «молитвы» и обрывки фраз исходили от них, причем музыку и «молитвы» они «пёредавали» специально, а обрывки их разговоров прорывались случайно.
Во время нашего общения они иногда начинали повторять в разном темпе и на разные мелодии отдельные слова или бессмысленные фразы, то есть, видимо, они это делали с помощью аппаратуры. Я назвал это «бубнилками».
Например, я сказал:
— Вместо болтовни лучше включите музыку.
— Какую?
— Пугачеву.
— У нас нет.
И начали «бубнить»: «Пугачева… Пугачева» на разные мелодии, потом еще «бубнили» бессмысленные фразы типа: «В чем опасность для хирурга, в чем опасность для хирурга», «Нужно верить нужным людям, нужно верить нужным людям», «Пей, как люди, пей, как люди».
Выйдя в коридор, я встретил соседку, которая шла в туалет, напевая одну из этих бубнилок!!! Значит, она тоже слышала «передачи» «курсантов». Через некоторое время я продолжил чтение книги, иногда отвлекаясь на разговоры с «курсантами». В шутку я спросил: «Может, вы и видеть можете?» — и тут же услышал, как мужской голос читает вслух мою книгу! Я стал экспериментировать: начал трясти головой над книгой так, что не видел текста, но голос все равно продолжал читать текст. Я снял очки и не мог разглядеть букв, но голос продолжал читать (текст был именно тот, который я держал в руках, — потом проверил). Он перестал читать только тогда, когда я закрыл глаза.
Я был поражен такими возможностями и продолжил изучение. Я спросил: «Может, вы и мысли читать можете?», на что женский голос ответил: «Задумай про себя слово» — и правильно назвал все задуманные мной слова. Но воображаемые мной зрительные образы и непроговариваемые мысли они читать не могли. В какой-то момент кто-то из них сказал: «Так ОН же нас изучает, а не МЫ его!»
В ответ на мой очередной вопрос они сказали, что рассказывать про них можно и нужно, повторив это несколько раз (я не понял почему), что воздействие в данный момент не приносит вреда, но в принципе может. И продемонстрировали это: когда я вопреки их требованию начал разговор по телефону, они что-то сделали — и у меня начали подергиваться пальцы на руках и заплетаться язык, что прекратилось после того, как я положил трубку. После этого я обиделся, взял визитку начальника службы безопасности, по чьей просьбе, как я полагаю, на меня наехали эти «курсанты» со своей аппаратурой, и, глядя на эту визитку, сказал, что я иду ему звонить. Они оба сразу закричали: «Не звони ему!!!», и я не стал этого делать. Я думаю, что, вступив со мной в контакт, они нарушили приказ или инструкцию и могли быть наказаны за это.
Утром, попрощавшись с ними, я ушел из дома по делам. На следующую ночь я слышал негромкую музыку, обращался к ним, но никто не отвечал. Утром я встал и напечатал документ, который снимал проблемы с «наехавшей» на меня фирмы. Затем я сказал негромко: «Подъем, Большое Ухо, — так я в разговоре называл их, — включай музыку и читай эту бумагу!» Почти сразу я услышал негромкую музыку и мужской голос, который читал находящийся перед моими глазами документ. Я сказал: «Передай начальству, что от меня им проблем больше не будет».