Мой вопрос повис в тишине. Все потрясенно молчали.
— И заметьте, — продолжил я. — Истокин и его экипаж — главные и единственные свидетели, что на лодке твоего отца, Петька, вообще плыл кто-то, похожий на него. А если они сами нашли лодку и перегнали ее к берегу? Лодку они, конечно, опознали. И, зная также репутацию твоего отца, поняли, что на него можно запросто свалить все про все! Они взяли лодку на буксир и перетащили куда надо!
— Патрульный катер не прошел бы в бухточку, — покачал головой Петька. — И на столько близко к берегу, чтобы поставить лодку на стоянку, тоже не подошел бы. Кроме того, он был бы слишком заметен.
— Я думаю, они воспользовались спасательной шлюпкой со своего катера, — сказал я. — Естественно, они не стали бы на катере подплывать к яхте! А вот спасательная шлюпка вполне могла подойти к яхте тихо и незаметно — и так же тихо и незаметно ускользнуть в бухточку, закрытую со всех сторон. Потом, возможно, часть пути они протащили лодку на буксире. А ближе к берегу кто-то сел в нее, кто-то в спасательную шлюпку, лодку загнали на берег, а тот, кто доставил лодку, перелез в шлюпку и вместе с товарищем вернулся на катер!
— Тогда да, — кивнул Петька. — Вот сволочи!
— Эх, мы могли бы сразу догадаться! — с досадой сказал Ванька. — Ведь достаточно было сообразить, что они — единственные свидетели того, чего не могло быть!
— Но как можно было заподозрить одну из охранных служб? — сказал я. — Это нас и сбило с толку. А ты, Петька, видимо, был прав. Дело не в самих бакенах, а в этих незаконных грузах. Чтобы пустить следствие по ложному следу и обеспечить безопасность этих грузов, пугнуть заодно яхтсменов, чтоб не болтали, можно было и камерой пожертвовать, и многим другим!
— Все равно! — сказала Фантик — Мы должны были догадаться! Мы ведь так много знали! И главное, мы говорили в шутку о том, что преступниками могут быть сами патрульщики, забыв при этом то, что отлично знали: очень часто в шутках бывает больше всего правды! Осталось сделать только один шаг… А уж когда Миша велел нам не вертеться вокруг Истокина, чтобы его не спугнуть, и мы выяснили, что за Истокиным постоянно следят, тут уж надо было быть полнейшими лопухами, чтобы не сообразить, что к чему!
— Все-таки мы догадались очень о многом, — утешил я.
Тут в каюту заглянул мужик в камуфляже, но без маски.
— Пойдемте, — поманил он. — Начальник зовет.
Мы прошли в каюту побольше, где за столиком сидел Миша, а напротив него на откидном сиденье у стены — Виссарион Северинович.
— Что ж, давайте разбираться, — сказал Миша. — Вот стружку снимаю со смотрителя маяка, а ему хоть бы хны. Все отшучивается, на вроде того, что маяки — это живые существа, с характером, и иногда могут выкинуть что-нибудь этакое, и их не переубедишь, что не надо хулиганить, и что вообще это его тайна… Я правильно излагаю?
— Совершенно правильно, — подтвердил Виссарион Северинович с самым лукавым видом.
— Тайна номер шесть, — пробормотал Ванька.
— Вот именно! — кивнул ему смотритель.
— Что-что? — спросил Миша, недослышав.
— Мы говорим, что это скорее наша тайна, чем Виссариона Севериновича, — сказал я. — Это мы попросили его в десять вечера на пять или десять минут выключить маяк.
— Зачем? — сурово спросил Миша.
— Мы хотели, чтоб у нас получился настоящий пиратский поход! — объяснил Ванька. — А ненадолго погасший маяк — это было бы, как когда пираты в бурю перестают на какое-то время видеть свет маяка… Мы не думали, что из этого получится что-то плохое!
— Не думали?.. — фыркнул Миша. — А корабль сел на камни. Хорошо хоть, что это было судно контрабандистов.
— Контрабандистов?! — Мы выпучили глаза.
— Ну да, — устало кивнул Миша. — После того как мы перекрыли наземные пути контрабанды черной икры и осетрины с Каспия и низовьев Волги, контрабандисты открыли новый безопасный путь — по воде. Тем более на этом пути можно было, наоборот, забрать с севера красную икру, лосося и форель и переправить туда, где они стоят дороже. Мы уже довольно давно получили сигнал, что передача груза происходит в наших краях и что кто-то из тех, кто должен ловить контрабандистов и прочих нарушителей, их прикрывает. Мы стали приглядываться, обратили внимание, что Истокин и патрульные из его экипажа позволяют себе слишком значительные траты… И тут вы чуть не сорвали нам всю операцию, так тщательно подготовленную!
— Но ведь Истокина вы все равно прижали? — спросил я.
— Изворачивается, гад, — невесело усмехнулся Миша. — Мол, мы подплыли как раз в тот момент, когда он начал досмотр подозрительного судна и собирался конфисковать груз. Вон, уже нашел украденные лампы с бакенов и перегрузил их в трюм патрульного катера.
— Но ведь он сам эти лампы спер! — не выдержал Ванька.
— Пойди докажи, — хмыкнул Миша.
— Но разве сами контрабандисты не расскажут все, что надо? — спросила Фантик.
— Они расскажут все, что надо Истокину, — сказал Миша. — Да, он остановил их, чтобы обыскать. Да, бакены разорили они, позапрошлой ночью, и Истокин, увидев лампы от бакенов, сразу велел подчиненным перенести их на патрульный катер. Вы поймите, они-то сядут, но останутся их компаньоны, которые будут продолжать подпольный бизнес, и таким компаньонам очень важно сохранять своего человека среди водных служб. Поэтому они будут выгораживать его, как могут, твердить, какой он честный и неподкупный, как он хотел их задержать, будут подтверждать все его слова… Мы его, конечно, дожмем, но… — Миша вздохнул. — Вот бы найти кассету, пропавшую из видеокамеры. Видно, на ней было что-то очень опасное для Истокина, раз он так постарался достать ее и уничтожить. Только где ее найдешь?..
— Как «где»? — сказал я как можно беспечнее. — В моем рюкзаке.
Миша подскочил так, что чуть не стукнулся затылком о низкий потолок каюты.
— У вас?! И вы молчали?..
— Ну, вы все не давали нам времени об этом рассказать, — несколько нагло заявил Ванька. — Мы ведь и нашли ее часа два назад. Благодаря дедуктивному методу!
— Как это? — нахмурился Миша.
Я коротко объяснил ему, как мы предположили (я так и сказал «мы», а не «я»), что кассета должна была удариться о лодку и отскочить на берег.
— Во дают пацаны? — не выдержал долго молчавший Виссарион Северинович. Правда, услышав, что кассета найдена, он стал немного ерзать.
— Не переживайте, Виссарион Северинович, — сказал я. — Все равно ваш розыгрыш разоблачен. Так уж обстоятельства сложились, не в вашу пользу.
— Розыгрыш? — обернулся Миша, склонившийся над моим рюкзаком.
— Вы все узнаете, когда посмотрите кассету, — сказал Ванька.
Фантик захихикала, и Петька, не выдержав, тоже.
— Что ж… — Смотритель маяка покачал головой, потом мечтательно вздохнул: — А ведь если бы это получилось, то стало бы моей главной тайной, которая до конца дней грела бы мне душу!
— Тайной номер семь! — сказал Ванька.
Вот-вот, — кивнул смотритель. — Семь — такое хорошее число.
Эпилог
Восьмая тайна смотрителя
Было около двенадцати ночи. Мы сидели в большой гостиной нашего дома… Мы — это папа с мамой, дядя Сережа с тетей Катей, я, Ванька, Фантик, Петька и Миша. Мы звали посмотреть кассету и Виссариона Севериновича, но он отказался, махнув рукой:
— Да ладно!.. Как будто я не знаю, что на ней. Повеселитесь уж…
Дядя Сережа только ждал сигнала, чтобы нажать кнопку; он уже заправил кассету в свою видеокамеру.
Естественно, все уже все знали. Тем белее отец успел съездить на свидание с Птицыным и переговорить с ним.
— Я его предупредил и тебя предупреждаю, чтобы ты тоже знал, — сказал он Петьке. — На этот раз для твоего отца все обойдется, вытянем мы его, но шутки кончились! Здоровый мужик, пора за ум браться!
А насчет наших приключений на воде родителям поведал Миша, тактично обойдя некоторые скользкие моменты.
— Включать? — спросил дядя Сережа.