– Поеду я, – Катрина засобиралась. – Мои волнуются. Я не думала в городе задерживаться.
– Ты эти дни из замка носа не высовывай, – харчевник поднялся, чтобы проводить. – Пока графская тварь будет по городу рыскать, тебя искать, посиди дома. Если что надо, Дуга с запиской пришли. Или мальчонку своего. Через меня ты беду с вором заимела, мне и помогать.
– Спасибо, дядюшка Дайк. Обязательно пришлю. Хочу узнать, вернулся ваш постоялец или нет.
– Доху на другую сторону выверни. Вдруг на воротах изверг будет караулить, – подсказала жена харчевника и, сняв с головы, протянула Катрине цветастый платок, взамен ее, белого.
К воротам Кэти подъезжала с тяжелым сердцем. И прялку не купила, и человек из-за нее в беду попал. Как узнать, жив или нет? Идти к графу на поклон, чтобы расследование начал? Его же люди набезобразничали.
– Опоздала, красавица! – окликнул ее у ворот знакомый стражник, постучав костяшками пальца по облучку. – Раньше надо было из города выезжать.
Очнувшись от раздумий, Катрина подняла глаза на ворота. Те как раз закрывали. Была бы без коляски, успела бы прошмыгнуть.
– Дядька Бас, нельзя мне в городе оставаться! – она взяла стражника за руку, заглянула в глаза умоляюще. – Барон занемог. Без лекарства ночь не переживет. Я у лекаря задержалась, пока тот снадобье готовил.
– Ты что ли, Котенок? В темноте не признал. Платок так низко на лоб натянула.
– Холодно в открытой коляске, – Кэти показательно поежилась.
Старший стражник забрался к ней в коляску. У ворот слез. Те, что помладше, уже поняли, принялись вновь засовы вытаскивать.
– Не боишься одна? Время тревожное, лихих людей полно, – дядька Бас дожидался, когда створки до конца откроют.
– Я быстро. Тут же совсем рядом, – Катрина стегнула лошадь, чтобы не задерживать людей.
Со стуком закрывшиеся за спиной ворота отрезали ее от света факелов. Ночь упала на голову темным покрывалом. Отъехав, Кэти хотела пустить лошадь на бег рысцой, но та вдруг кинулась в сторону, чего-то испугавшись. Едва не перевернула коляску.
– Тпру ты, глупая!
Пришлось слезть и взять лошадь под уздцы, чтобы вывести на дорогу. Пока хозяйка повозки корячилась на обочине, по колено утопая в снегу, из-за хмари на небе выглянула луна. Лошадь упиралась, тревожно храпела, косила глазом на что-то за спиной Катрины. Как-будто видела нечто пугающее. Кэти оглянулась, но и тогда не поняла страхов Фиалки.
– Да нет же ничего, – Кэти уже злилась. Что за день такой?
Только выбравшись, поняла, что встревожило лошадь. Из сугроба на противоположной стороне дороги торчало вверх два сапога.
– Тьфу-ты, – сказала Кэти. – Кто-то выбросил старые башмаки, а ты тут танцы устроила.
Но лошадь продолжала упрямиться. В свете луны Катрина видела, как по холке Фиалки пробегала крупная дрожь.
Намереваясь ткнуть сапогом в лошадиную морду, чтобы Фиалка сама убедилась, что бояться нечего, Кэти наклонилась и потянула за него. И только тогда разглядела, что он надет на ногу. В засыпанной снегом канаве лежал вниз головой человек.
– Мамочки! – пискнула Кэти, глядя на свои руки. Они были липкие и испачканные в чем-то черном. Только поднеся пальцы к лицу, Катрина почувствовала запах крови.
«Странно, что она еще не застыла на морозе. Значит, разбой случился совсем недавно».
Недавно?! Мысль, что убийцы где-то рядом, заставила Кэти крутануться вокруг своей оси. Но луна холодно смотрела на бескрайние белые просторы. И где-то далеко чернела, почти сливаясь с горизонтом, громадина замка Возги. Если бы не огонь на самой высокой из оставшихся башен, в степи за городом можно было бы легко заблудиться. Дуг всегда разжигал костер, если Кэти вовремя не возвращалась.
Девушка оглянулась на городские ворота. Стучи-не стучи, их уже не откроют.
Вздохнув, Катрина полезла в канаву. Второй раз за короткое время ей приходилось кувыркаться в ямах вместе с попавшими в беду.
– Видно судьба моя такая, – прошептала Кэти, опускаясь на корточки рядом с мужчиной. Его длинные темные волосы разметались по снегу. По всему выходило, что он из благородных. Бедолага был раздет до исподней рубахи. Даже под светом луны на ней были видны проступившие пятна крови. Катрина прижала пальцы к шее мужчины и почувствовала, как под ней слабо, но все еще бьется жилка.
– Эй! Эй! Вы меня слышите? – она потормошила незнакомца, но тот был без сознания. Его лицо распухло от побоев. Глаз не видать. Из носа и ушей сочилась кровь. И никакой надежды, что кто-то поможет хрупкой девушке поднять человека.
Вспомнив, что в этот раз с ней лошадь, Катрина сноровисто выбралась из неглубокой канавы. Откинув сиденье коляски, вытащила оттуда веревку. Оставив шубу, вновь спустилась к раненному.