Так рассказыает о прошедших поколениях, о начале Тюркского эля и первых каганах их далекий потомок Йоллыг-тегин, “принц счастливой судьбы”, первый тюркский летописец, имя и труд которого сохранились. Он высек тюркским руническим письмом на на двух стеллах, увенчанных фигурами драконов, повествование о почивших родичах — Бильге-кагане и Кюль-тегине — и связал их имена с именами основателей державы. Он повторил этот текст дважды — в 732 году и 735-м. Две каменные плиты с надписями, повествующими об истории тюрков, и поныне находятся в одной из межгорных котловин Хангая, близ реки Орхон, там, где исстари кочевали многочисленные племена кочевников, а впоследствии была образована могучая империя монголов. В этих надписях четко прослеживается система власти, созданная тюрками: народ — государство — закон. Такова была триединая основа нового государства. Во фрагментах двух уйгурских рунических памятников — Терхинского и Тэсинского, отражающих огузскую (огурскую) историографическую традицию, открытых, исследованных и опубликованных Сергеем Кляшторным, заведующим сектором тюркологии и монголистики Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН видно, что тюрки внимательно относились к своему прошлому и не подвергали его забвению.
В середине VIII века летописцы Уйгурского эля повествуют о двух предшествующих огузских царствах (огузы — тюркские племена Центральной и Средней Азии в VII — XI веках; в середине XI века часть огузов заселила южнорусские степи, другая завоевала страны Передней Азии; огузы сыграли важную роль в этногенезе туркмен, азербайджанцев, турок, гагаузов, каракалпаков) и о двух периодах упадка и господства чужеземцев. Особенно интересен рассказ о первом Огузском эле, просуществовавшем 80 лет и погибшем из-за внутренних распрей, предательства вождей, в особенности двух “именитых” — Беди Берсила и Кадыр Касара. Реальные события,описанные в этой летописи произошли по меньшей мере за двести пятьдесят лет до этого и вполне возможно при устной передаче были значительно мифологизированы. Но, судя по всему, события V века, когда шло преобразование этносов в евразийских степях, были настолько значительными, что уйгуры в VIII веке зафиксировали их в письменном тексте.
Степные империи росли вширь, забирая в себя чужие племенные территории. В древнетюркских текстах четко обозначены мотивы завоеваний: добыча и земли, принадлежащие другим племенам. “Я постоянно ходил походами на близких и на дальних”, — похваляется Бег-чор, один из князей Притяньшанья тридцатых годов VIII века.
Через несколько столетий в Кашгаре, столице Караханидского ханства, созданного принявшими ислам тюрками, но сохранившими вместе с этим часть порядков древних тюрок была написана дидактическая поэма “Кугадгу билиг” (“Благодатное знание”). Её автор, государственный деятель и политический теоретик XI века, хасхаджиб (министр двора) Юсуф Баласагунский поместил в нее описание идеальных форм общественного и политического устройства, тесно связанное с представлениями древних тюрок. Общество, по мнению Юсуфа строго иерархично. Личность в нём, полностью лишена индивидуальности и выступает только как воплощение сословных черт. Её поведение определено исключительно сословными функциями. Всё, что делает или может сделать человек в мире сводится к двум категориям — должного и недолжного. Однако модели поведения совершенно различны для людей разных сословий и стремление уничтожить иерархию и различия являются абсолютным злом и нарушением божественной воли и заветов предков. В этом поэтическом памятнике отражен образ мышления опоры империи -кочевой аристократии. Без сомнения он испытал влияние древнейших тюркских текстов. И тут и там абсолютным приоритетом объявляется стремление к подчинению других племен и господству над ними.
В основе организации Тюркского каганата лежали родо-племенные связи племен (бод) и родов (огуш), основывавшие тюркский племенной союз (тюрк кара камаг бодун), интерсы которого в политическом плане представляла военно-административная организация (эль). Эти две формы (бодун и эль) взаимно дополняли друг друга, определяя прочность социальных связей. По терминологии одного из рунических памятников хан “держал эль и возглавлял бодун”. Он был главой своего собственного племенного союза по праву наследника и одновременно являлся вождем, верховным судьем и верховным жрецом. Возглавляя военно-политический союз племен он выполнял функции военного руководителя, которому подчинялись другие племена и страны, платившие дани и подати.